Девять воплощений кошки

– Никакого ордера на обыск нам повторно не дадут. В прошлый раз с обысками облажались. Нашли что-нибудь? Я тебя спрашиваю? На нем нашли? Следы бензина на одежде, на руках? В квартире, в гараже? Все ведь проверили. Он чистый оказался полностью. А я потом на совещании фонда «Правопорядок в действии» устал на возмущенные вопросы отвечать. Его отец – уважаемый человек, благодаря его усилиям дружина возрождена и активно нам помогает. Мы не можем вот так бездоказательно позорить его честное имя, третируя его сына. Я не знаю, Миронов, что у вас с этим парнем, может, неприязнь, может, он у тебя девицу увел, вот ты на него зуб и точишь.

– Его девицы пока не интересуют, – мрачно изрек лейтенант Миронов. – К счастью для нас. Но подождите, все впереди. Собаки бродячие, кошки – это только начало. Разминка перед большой кровью.

Начальник посмотрел на него, помолчал:

– Ступай и займись своими непосредственными обязанностями – сбором доказательств по преступлению. В понедельник все материалы представишь следователю. Дело возбудим, как и в прошлый раз.

И начальник пошел встречать «отцов города», приехавших полюбоваться на новое отделение.

Лейтенант Миронов остался один. Катя подошла к нему.

– А что тут было в апреле? – спросила она.

– Приют для бродячих собак сгорел. Поджог.

– У вас, лейтенант, есть конкретный подозреваемый?

– Есть. А что? – спросил он с вызовом.

– Начальник ваш прав. Одних голых подозрений мало. Нужны доказательства.

Лейтенант Миронов открыл дверь первого попавшегося пустого кабинета, кивком пригласил Катю, достал из кейса планшет Galaxy.

Пальцы его летали, едва касаясь экрана – участковый вовсю дружил с компьютерными технологиями.

– Вот, это что, вам не доказательство?

Лунная ночь. Смотрел на луну и на кровь. Кровь черная в лунном свете. Но пахнет все так же. Меня это дико заводит. Я весь полон радости и силы, я чувствую, что я живой!

Катя увидела запись в блоге или, может, в ЖЖ – Живом Журнале.

– И что это такое?

– Это он написал уже под утро, когда там, в «Приюте», все уже было кончено. Кошки сдохли.

– Но это лишь запись в блоге. И тут говорится про кровь, а не про яд стрихнин и не про куриную печенку, политую валерьянкой.

Лейтенант Миронов выключил планшет.

– Вы в Главк сейчас? – спросил он. – Подбросьте меня до МКАД, тут недалеко.

Катя смотрела на его лицо – веснушчатое и полное отчаянной решимости.

Она молча кивнула.

Погрузились в машину и поехали. Лейтенант Миронов дважды показывал, куда поворачивать. МКАД, огромные высотные дома посреди чистого поля – обычный пейзаж подмосковных новостроек.

– Вот здесь я выйду, спасибо, – сказал он, кивнув на пятнадцатиэтажный жилой дом с застекленными лоджиями и белыми телевизионными тарелками чуть ли не на каждой.

– Вы не против, если я и оператор пойдем с вами, – спросила Катя. – Возможно, снимем задержание по «горячим следам», а?

Она лукавила. Ей просто не хотелось сейчас отпускать туда… куда бы то ни было этого взрывного мальчишку одного. Она еще помнила ту сцену в «Приюте любви», когда его брат-эксперт просил ее, как старшую по званию, остановить его.

Мы коллеги. Мы должны помогать друг другу хотя бы в том, чтобы не наломать дров в горячке.

Дверь подъезда с домофоном. Участковый Миронов не стал звонить в квартиру – пустите нас, мы из полиции, сразу набрал код, словно бывал прежде в этом доме неоднократно.

На лифте поднялись на двенадцатый этаж. Лейтенант Миронов позвонил в квартиру.

Сначала долго никто не открывал. Потом дверь открыли, – Катя поняла, после изучения на мониторе домашней камеры, без глупых вопросов: кто там?

В дверном проеме возникла фигура – мужчина высокого роста атлетического сложения – блондин с белесыми ресницами и бровями, этакий викинг во плоти – в домашних тапочках, с газетой. Под футболкой перекатываются бугры накачанных мышц, как у штангиста-тяжеловеса.

– А, Вова, это ты. Ну здравствуй, Вова.

Голос у мужчины – спокойный, низкий, приятный. Да и внешность – очень даже приятная мужская внешность. Этакий «настоящий полковник», казак, орел удалой.

– Ваш сын дома? – спросил сухо лейтенант Миронов.

– Он на работе.

– Сегодня воскресенье.

– Музей по воскресеньям открыт, – мужчина усмехнулся. – Должен знать.

– Где ваш сын был сегодня ночью?

– Где? Конечно же, дома. Со мной. Он у меня по клубам ночным не шляется, как некоторые.

– Сегодня ночью убили всех кошек в зооотеле «Приют любви»…

– Ах ты, беда какая. А при чем тут мой сын?

Катя, помалкивавшая, лишь украдкой показывавшая оператору – снимай, снимай – видела их лица, их взгляды, сверлившие друг друга.

– Передайте вашему задолбышу, дядя Коля, что я все равно его достану. Рано или поздно.

– Передам. А ты, сопляк, запомни – еще раз явишься ко мне вот так, спущу тебя с лестницы. И не посмотрю, что ты теперь форму надел!

В лифте Катя спросила: