Девять врат. Таинства хасидов

Но у Жише было только одно крыло. И конечно, большое и сильное. Второе крыло у него так и не выросло. А вы попробуйте летать с одним крылом! Не получится. Вот увидите.

Всю свою жизнь Жише служил Господу Богу только любовью. Но однажды захотелось ему иметь два крыла и служить Всевышнему страхом, как и ангелы Господни. И стал Жише молиться Господу Богу, чтобы оказал ему милость и одарил его Своим страхом.

Господь Бог услышал молитву Жишеву и наполнил его сердце страхом. Но не думайте, что теперь Жише, когда выросли у него оба крыла, вознесся ввысь, словно птица. Как раз напротив! Объятый святым страхом пред Господом всех миров, он залез под кровать, как поджавший хвост пес, и весь дрожал.

«Ну, хватит, хватит, Господи, — кричал он из-под кровати, как Иона из глубин моря. — Изыми из меня опять Свой страх святой! Не могу я служить Тебе как ангелы Твои. Лучше буду служить Тебе как обыкновенный Жише».

И услышал милостивый Бог дорогого Жише и на этот раз. У него снова было отрезано крылышко, и вылез наш Жише из-под кровати и с той поры служил Господу Богу как «обыкновенный» Жише — только одной чистой любовью.

Евреи немецкие спокон веку смотрят на наших польских соплеменников свысока. А почему — Бог весть. Ученостью своей, право, не могут похвастаться, а набожностью, пожалуй, и того меньше. Но во Франкфорте-на-Майне был один человек, у которого и вправду была причина свысока смотреть на «поляков». Однако он вел себя иначе; напротив, он даже высмеивал кичливость своих земляков. Это был рабби Нусн Адлер.

Боюсь, что вы, наверное, до сих пор его имя ни разу не слышали. Зато вам, должно быть, знакомо имя его именитого ученика, рабби Мойше Шрейбера, который тоже был родом из Франкфорта и звался «Хасам Софер»; он потом стал главным раввином в Братиславе и там весьма прославился. Главным образом, своим резким осуждением философа Мендельсона и его перевода Священного Писания на немецкий язык. Рабби Мойше Шрейбер, видно, действительно обрел славу неувядаемую, ибо его потомки, ученые от природы, вполне естественно до сих пор могут наследовать место главных раввинов в Братиславе.

Итак, рабби Нусн Адлер из Франкфорта был личностью замечательной. Однако не будем писать о нем слишком подробно, поскольку Нусн Адлер не был королем в нашей хасидской империи. Мы лишь вскользь упомянем о нем: рабби Нусн Адлер знал все свои труднейшие толкования Талмуда наизусть и только по памяти излагал их ученикам. И он, рабби Нусн Адлер — мир праху его! — однажды во Франкфорте заявил следующее.

«Польские евреи в самом деле ужасно настырны. Вы только представьте себе: когда бы моя душа ни вознеслась на Небо, я уже издали всегда вижу, что там перед небесными вратами стоит этот самый Жише. Один Бог знает, как этот человек всегда успевает туда пролезть, но когда бы я ни пришел — он уже там. В самом деле, эти польские евреи невероятно настырны!» — повторял рабби Нусн Адлер.

За эти свои слова рабби Нусн Адлер все же заслуживает того, чтобы я кое-что рассказал о нем.

Видите ли, милые франкфортчане не были в большом восторге от своего раввина Нусна Адлера. Более того, они даже предали его анафеме — конечно, только малой анафеме, можно сказать — анафемке. И реб Нусн Адлер вынужден был неожиданно бежать из Франкфорта. Некоторое время затем он был у нас раввином в Моравии, в Босковицах. Там он совершил много чудачеств, в результате чего ему снова пришлось удалиться во Франкфорт. Но во Франкфорте его опять предали анафеме. И к тому же суровой. А все потому, что он очень любил нас, хасидов. Жаль только, что он никогда не принадлежал нам целиком! Мы бы этим франкфортским господам задали перцу! Когда он умер (в 1800 году), над его могилой прощальное слово произнес наш святой ребе реб Пинхесл, о котором я вскоре буду рассказывать.

И что удивительно — рабби Нусн Адлер не говорил на нашем святом древнееврейском языке, как мы и наши предки с незапамятных времен. Он произносил слова как какой-нибудь френк[26], хотя им и не был. Он, например, произносил не гу-ойлом (то есть мир), как мы, а га-олам — точно так, как произносят френки. Однако, вспоминая мертвых, мы говорим или хорошо, или ничего! А рабби Нусн Адлер — мир его памяти! — должно быть, знал, что делает и почему делает, даже если нашей голове постичь этого не дано.

А теперь обратим наш взор и на святого брата дорогого нашего Жише — на святого ребе реб Мелеха.