Девять врат. Таинства хасидов

Во времена, когда в Лиженске правил святой ребе реб Мелех, в Вене на престоле сидел император Иосиф II. Отношения между обоими правителями были напряженными. Кире, то есть господин император, хотел, чтобы еврейские юноши служили в армии, а святой ребе реб Мелех не хотел этого. Святому ребе реб Мелеху не составляло бы труда сломить волю венского кире. Конечно, у святого ребе реб Мелеха не было ни армии, ни судебных приставов, ни полицейских, зато он был одарен духом святым и силой праведности. Но ни того, ни другого недоставало императору. А как-никак это те качества, против которых ни одна сила этого мира ничего не может поделать. Однако надо сказать, что на стороне императора были почти все остальные раввины во главе с чрезвычайно ученым пражским раввином Нойде Бигидой (Йехезкель Ландау). Что говорить, даже такой святой, каким был ребе реб Мелех, не мог противостоять такому перевесу сил.

Возможно, вы спросите, почему еврейские юноши не хотели служить в армии и почему наш святой ребе реб Мелех в этом поддерживал их?

Так вот к вашему сведению: они не хотели служить в армии вовсе не потому, что армейская веселая жизнь им не нравилась. Например, некий Эдлман, по прозвищу Якл Презент, был в неменьшем восторге от военной службы господину императору, чем сосед Потапенко, прозванный Иваном. Только ведь Якл Презент хорошо знает, что в армии ему придется осквернять свой шабес, есть запрещенные кушанья и что он, упаси Бог, даже не сможет молиться, а уж денно и нощно углубляться в Закон Божий — об этом и говорить нечего. А для Ивана Потапенка — это все трын-трава. Вот почему святой ребе реб Мелех так бился за то, чтобы еврейские рекруты предпочитали смерть, принося в жертву свои молодые жизни, чем шли в армию служить императору. Он знал, что таким образом императорские планы рухнули бы, кире, то есть император, в итоге должен был бы уступить, и Якл Презент, он же Эдлман, освободился бы от армии на вечные времена.

Однако другие раввины утверждали, что дыне де-малхисе-дыне, что закон страны действителен для всех без исключения, что он не противоречит нашей вере, ибо война оборонительная дозволена Талмудом и даже является нашей святой обязанностью. Что благодетельный кире, то есть император, захватнических войн никогда не начнет, какие бы споры ни возникли. Короче, святой ребе реб Мелех был забаллотирован учеными коллегами, и с тех пор милый Якл Презент — он же Эдлман — волей-неволей должен был служить в армии, даже если вынужденное нарушение святых заветов Божьих разорвало бы ему сердце. Зато когда придет Мессия, он станет генералом.

Но святой, каким был ребе реб Мелех, так просто не сдался. Еще долго пришлось венскому кире воевать из-за этого еврейского солдатика.

Однажды побывал в Лиженске святой рабби Менделе из Риманова, да хранит нас Свет его заслуг! А когда святой навещает святого, они едят суп из одной миски, как братья. В тот святой шабес за лиженским столом в полдень собралось много уважаемых гостей. Все они были настоящими хасидами. И все любовались, как славно эти почитаемые святые едят суп. Святой ребе реб Мелех ждет, покамест гость наберет себе ложку супа, и только тогда, когда полную ложку супа он поднесет к своему святому рту, наш святой ребе реб Мелех осторожно, чтобы и капля не капнула, потихоньку погружает свою ложку в суп, а уж тогда его святой гость дожидается, когда ребе реб Мелех наберет себе ложку… — и так все идет по порядку. Одним словом — святые! От них глаз оторвать невозможно! Но что касается нас, обыкновенных хасидов, мы так дружно этот милый суп не едим. А наши святые едят, едят серьезно и молча. Семь полных ложек уже съел святой Менделе Римановский, и семь полных ложек съел святой ребе реб Мелех. А сейчас святому рабби Менделе хочется набрать восьмую ложку, ибо как раз пришел его черед. Он уже было снова опустил свою ложку в миску, да тут вдруг, ни с того ни с сего, святой ребе реб Мелех хватает скатерть, дергает ее и миску враз опрокидывает. Весь суп на столе. Был бы пирим (пурим), иными словами мясопуст, мы бы решили, что святой ребе реб Мелех шутит. Однако святой ребе реб Мелех не шутит — это так же очевидно, как и то, что нынче не пирим.

Святой рабби Менделе Римановский побледнел от испуга, и ложка выпала у него из руки.

— В чем дело? — кричит он на святого ребе реб Мелеха. — Вы хотите, чтобы нас в сумасшедший дом посадили?

— Ша, ша, — то есть «тихо, тихо», успокаивает ребе реб Мелех гостя, — только не теряйте веру во Всемогущего!

Испугался святой рабби Менделе Римановский, испугались и хасиды. Что видели — никак в толк не возьмут и что слышали — тоже понять не могут.