Девять женщин Андрея Миронова

В театр Егорова вернулась в марте и сразу была включена в творческий процесс. Ей отдали ее роль-крохотульку в спектакле «У времени в плену», а также ввели в новую постановку – спектакль по пьесе венгерского драматурга Дьярфоша «Лазейка» («Проснись и пой»). Правда, роль Мари тоже была эпизодическая. Миронов в этой постановке не участвовал, чему Егорова была даже рада. В последнее время она была благодарна судьбе за любую возможность не встречаться с Мироновым. Ее чувства к нему, кажется, окончательно охладели. В театре ее продолжали унижать и третировать все, кому не лень, а Миронов даже пальцем не пошевельнул, чтобы пресечь это на корню. Все-таки по натуре своей он был не боец. Ведь Егорова вот уже почти четыре года ходила в его гражданских женах, столько страданий вынесла на этом поприще, а он даже защитить ее толком не мог. И это при том, что к тому времени он уже стал настоящей звездой Театра сатиры и с его мнением многие считались, в том числе и Плучек. Однако, добившись этой привилегии для себя, про Егорову Миронов даже не заикался. Ее это, естественно, сильно задевало. Она еще могла простить ему, что он пасовал перед родной матерью, но когда он трусил перед коллегами и главрежем, этого она просто не понимала. Отсюда и отчуждение. Дело дошло до того, что Егорова теперь даже в театральном буфете садилась отдельно от Миронова и не смотрела в его сторону. Миронова это жутко бесило. Но в театре он старался не показывать вида и только за его пределами давал волю своим чувствам. Так, в один из тех стылых мартовских дней он устроил настоящую погоню за Егоровой по улицам Москвы. Гонка стартовала от арбатской квартиры Татьяны и продолжилась по Садовому кольцу. Беглянка и преследователь чуть ли не сметали со своего пути прохожих и даже умудрились включить в гонку троллейбусы. Дважды Егорова заскакивала в заднюю дверь рогатой машины и выскакивала в переднюю, а Миронов был менее расторопен, и ему приходилось барабанить в закрытые двери кулаками, чтобы водитель впустил и выпустил его. И все же победил в этой гонке Андрей. На правах победителя он немедленно поволок свою женщину в хорошо знакомый им ЗАГС на Хорошевском шоссе. Тамошняя регистраторша, увидев их, была в шоке. «Здра-а-сьте! – с нескрываемым сарказмом в голосе протянула она. – Опять вы и в том же составе! Прям театр какой-то!» – «Почему какой-то? – съязвила Егорова. – Театр сатиры». Регистрацию им назначили на 15 апреля.

Пятнадцатого апреля Миронов и Егорова должны были пойти в ЗАГС и расписаться, но из этой затеи опять ничего не получилось. Не захотела сама невеста. Она только-только стала приходить в себя после потери ребенка, а поход в ЗАГС грозил новыми неприятностями, особенно в общении с матерью жениха. И Татьяна упросила Миронова отложить эту регистрацию на потом: дескать, Бог любит троицу, вот и мы попробуем с третьей попытки. Поскольку Андрей и сам к тому времени осознал, что с мартовским походом в ЗАГС он погорячился, то он легко согласился с доводами Татьяны. Вечером 15 апреля он во второй раз играл для широкого зрителя «У времени в плену». А потом в один из дней пригласил Егорову в Архангельское есть в тамошнем ресторане карпов в сметане, которых Татьяна обожала (сам Миронов никакую рыбу не любил). За компанию они пригласили с собой еще двух человек: однокурсника Миронова по «Щуке», Михаила Воронцова и его тогдашнюю возлюбленную… Ларису Голубкину. Да, да, ту самую Голубкину, в которую, как мы помним, в начале 60-х был влюблен Миронов и которой он неоднократно делал предложения руки и сердца. Но та каждый раз отвечала ему отказом. В итоге их отношения переродились в дружеские. А после того как Голубкину угораздило влюбиться в бывшего однокурсника Миронова, то их дружба стала еще крепче. Предположи кто-нибудь из них, что спустя каких-нибудь четыре года эта дружба переродится в официальный брак, уверен, никто бы в это не поверил. Но ведь так будет! Впрочем, не будем забегать вперед.

Свой новый сезон Театр сатиры открыл в субботу 26 сентября. В тот день показывали «Интервенцию». Затем часть труппы переместилась на Котельническую набережную, в квартиру к Александру Ширвиндту, чтобы в теплой дружеской компании отметить открытие сезона. Гулянка продолжалась до утра. После чего в понедельник начались трудовые будни: игрались спектакли, репетировались новые постановки. Той осенью в портфеле театра были четыре новинки: «Обыкновенное чудо» Е. Шварца, «Затюканный апостол» А. Макаенка, «Ревизор» Н. Гоголя и «Милый друг» Ги де Мопассана. В двух последних Миронов должен был играть главные роли: в «Ревизоре» это был Хлестаков, в «Милом друге» – Жорж Дюруа.