Девять женщин моего мужа

Дыхание Эммы сбилось, перед глазами полетели яркие звёзды. Яростная атака на её самолюбие и ревность была произведена с тактикой бывалого генерала, оружие которого уже готово было выстрелить, когда она остановила его поднятием указательного пальца вверх. Их условный знак: «стоп, надо кое-что поменять».

– Дорогой, как бы ты хотел её?

– Кого?

– Ну эту вашу, как её зовут, новую сотрудницу?

– Анастасия.

– А, так типа Анастейша, помнишь, как в фильме?

– Откуда я знаю, солнце? Давай не будем о ней.

Всё ещё внутренне злясь, Эмма хотела отомстить мужу и заставить его нервничать. Но он оказался непреклонен. Сил для сопротивления не осталось. Ладно. Мужики – что с них взять? Она ведь тоже не идеальна и иногда флиртует с коллегами или новыми клиентами, но это всё ради работы. Только ради дела!

Боря отправился в душ. Эмма перебралась на кровать и завернулась в одеяло.

Жаль, что айфон мужа на пароле, и невозможно прочитать переписку. А соцсетями он не пользовался, считал, что отнимают уйму времени.

Она взяла свой телефон и вошла в «ВКонтакте». Настроение постепенно улучшалось. Снова радовали весёлые поздравления. Многие писали в личку. Она движением пальца прокрутила ленту входящих сообщений. Одно из них поступило от новой девушки – Анастасии Приволжской. Неприятное упоминание об имени заставило открыть это письмо в первую очередь.

«Я из-за тебя чуть не погибла. Теперь буду вести себя также! Он обязательно бросит тебя, потому что ты его задолбала. Я и так терпела полгода, молчала, жалела тебя. Но ты меня сегодня чуть не убила! Теперь я сделаю все, чтобы он стал моим. Прощайся с мужем».

Внезапно стало жарко. Заболели руки. Очень страшно и больно в груди. Что дальше? Как действовать? Как жить? Терять его совершенно не хочется. А в ушах стучит только одна фраза: «Терпела полгода, молчала, жалела тебя».

Через несколько минут пришло чувство глубокого пофигизма: «Да и пусть. Пусть живет, как хочет. Мне теперь всё равно. Я теперь никому ничего не должна. Растоптать всё, что есть, променять будущее, нашу общую светлую семью, о которой так мечтали, о которой было столько разговоров?! Зачем? И как он мог это сделать? Всё рухнуло».

И страх. Ещё жуткий страх внутри. Страх жизни без него. Мурашки по телу, руки не поднимаются и полная апатия ко всему. Как жить без него? Как?

Глава 2. Приют «Котомама» для брошенной мамы

– Алло, куда ты пропала? – нервно спросил Борис, когда с третьего раза удалось дозвониться до жены.

– Я? Пропала? Это ты пропадаешь уже полгода, – послышался полный сарказма голос.

– Какие полгода? Ты о чём?

– О той швабре, которую я сегодня чуть не утопила.

– Не понимаю о чем ты. Давай, возвращайся. Дома поговорим.

– Да не о чем мне с тобой разговаривать. Я подаю на развод! – выплюнула Эмма и бросила трубку. Она отшвырнула телефон в сторону и нервно прошлась по комнате. «Гад, вот же гад! Морду ему расцарапать, чтобы эти хитрые глазёнки больше не смогли ни на одну бабу посмотреть! Это ж надо, променять меня! Меня!.. на какую-то дрянь!» – она была вне себя от злости.

Подруга уехала по делам, няня увела Лилю на прогулку. Хорошо, что лето теплое – дочь на улице, и можно пострадать в одиночестве.

Честно признаться, в квартире подруги было не очень уютно: двушка на окраине Москвы, наполненная кошками и соответствующим запахом. Надежда занималась бизнесом по временному приюту и передержке котов в своем питомнике «Котомама». Нет, в квартире было чисто, но вечный мягкий шум сбивал с толку и не давал сосредоточиться. А ночью вся стая шастала по комнатам и сворачивалась в ногах, не давая выспаться. Маленькая Лилия пребывала в полном восторге. Абсолютно не вспоминая о папе, она решила, что добрая мамочка сделала доче веселый подарок и привезла ребенка погостить в царство пушистиков и мурчалок.

Всё население питомника было здорово, питалось премиум-кормами и справляло нужду только в лоток. А также беспрестанно перемещалось по квартире, чем вводило Эмму в состояние крайнего бешенства. Она искренне не понимала, как Надя отважилась открыть подобный притон в собственной квартире, и списывала сей недостаток на глубокое чувство одиночества.