Девять жизней

Неужели опоздали? Испугавшись, что это действительно так я сделала несколько шагов к кровати.

— Но это же…? — я замолчала, не зная как реагировать на увиденное.

Передо мной лежала девочка, совсем еще ребенок лет семь восемь, а может и того меньше. Слишком уж она была истощена и обессилена длительной болезнью. Но самое удивительное, что она была темнокожей! Не такой черной, как остальные рабы, виденные мной до этого, скорее всего одним из родителей был белый…

Внезапная догадка, пришедшая в голову, заставила с большим вниманием присмотреться к хозяину плантации. Неужели это его дочь?

— Жива? — спросил мессир кого-то в глубине комнаты, и, повернувшись ко мне произнес, — Вы готовы? Пока не поздно, прошу вас…

Голос взволнованный и просящий. Он вовсе не походил на того, кто способен так жестоко обойтись с людьми, пусть он и считает их рабами. Мужчина словно боялся, что я откажу, передумаю или внезапно исчезну. Как будто я могу…, а если бы и могла, сомневаюсь, что воспользовалась бы этой возможностью.

— Да конечно, — согласно кивнула я, — Только…, расскажите, что с ней случилось. Так мне будет легче сделать все как надо, — попросила я. И это не было лукавством, мне действительно нужно было больше проникнуться симпатией к подопечному, чтобы отдать свою жизнь.

— Я-я, боюсь не смогу, — немного нервно ответил он, — Муна, расскажи ты.

И тут я увидела, с кем разговаривал мужчина. За спинкой кровати стояла тучная чернокожая женщина, достаточно молодая и даже симпатичная. Только глаза с тоской и тревогой смотрящие на лежащую без движения девочку очень уж напоминали взгляд хозяина поместья. Тяжелый груз страдания отпечатавшийся казалось, на ауре этих троих, соединял их крепче любых родственных уз.

— Ой-ой, моя бедная девочка, моя Джули, — тут же запричитала она.

— Хватит! — жестко остановил ее мужчина, — Рассказывай, времени на рыдания нет.

— Простите, господин, — Муна тяжело вздохнула и рассказала.

Я слушала, и кровь в моих жилах леденела от ужаса. Неужели люди могут так поступать с себе подобными? Резать и насиловать женщин и детей, только за то, что цвет их кожи отличается от твоего!

На соседней фазенде живет владелец тысяч акров плантаций, но от природной скупости он не пожелал приобретать необходимое количество рабов. Поэтому нещадно эксплуатировал несчастных, они подвергались насилию, их морили голодом, на уборке тростника использовали даже детей.

Рабы взбунтовались, и под воздействием адреналина и общего хаоса, разгромив поместье своего хозяина, повесив несчастного на крыльце его же дома, они решили продолжить расправы с владельцами соседних плантаций.

Мессир Джонсон как раз находился по торговым делам в городе, когда на его дом напали около пятисот воодушевленных легкой победой рабов. Поля подожгли, жену мессира, мистрисс Жело изнасиловали и убили. Их дочь, несчастную одиннадцатилетнюю Джули тоже пытались изнасиловать, но, слава богу, вмешались подоспевшие местные работники, они-то и отбили нападение и послали за хозяином.

Тогда-то и выяснилось, что Джулию ранили в область печени. Все доктора лишь развели руками и удивлялись, что девочка до сих пор жива.

Женщина замолчала, мессир Джонсон выжидательно посмотрел на меня.

Ну, что, все понятно дальше тянуть смысла не было.

Я сняла перчатки и подошла к кровати…

Глава 9

Я открыла глаза, но ничего не видела из-за слез. Образ изможденной девочки, пострадавшей от неоправданной жестокости прочно засел в голове.

— А почему ты плачешь? — послышался тоненький голосок.

Я шмыгнула носом, быстренько смахнула слезы и повернулась к Миле уже с улыбкой.

— Грустный сон приснился. А ты как спала?

— Хорошо, — она села на кровати и обняла руками согнутые в коленях ноги, — Мне тоже ее жалко, ее так били, а еще хотели….

— Ты про кого? — мои глаза удивленно расширились.

— Про маленькую темнокожую девочку из твоего сна.

Ого! А девочка-то с даром! Фрайи?

— Часто ты видишь чужие сны?

— Не знаю, но когда забрали Оксану, мою сестру, каждую ночь стало что-нибудь сниться. Дорогу к твоему дому я тоже увидела во сне.

Запинаясь и путаясь в последовательности происходивших событий, Мила рассказала свою историю. Жила она со старшей сестрой Оксаной в столице. Где их родители, Мила не знала.

Оксана недавно окончила институт и смогла быстро найти себе работу. Мила слыша, как она часто говорила, что очень удачно устроилась. Все у них было — и вкусная еда, и красивая одежда, и много-много кукол. Вдвоем им было хорошо и весело.

Но с приходом в их дом некоего Ивана Петровича двоюродного дяди по материной линии, закончилась и беззаботная жизнь сестер. В их квартире стало появляться слишком много чужих мужчин. Оксана злилась, часто кричала, а иногда тихо плакала.

Все это продолжалось около полугода до тех пор, пока девушка не выдержала и со скандалом не выгнала дядю, заявив чтобы духу его не было рядом с их жильем.

Вот тут то, все и началось. За ними начали следить, преследовали везде, даже когда Оксана отвозила девочку в детский сад «лысые дяди» все время были там.