Девять жизней Юджины

Лазванскому целителю было не слишком жалко высокомерного Грейда Витори, навлёкшего на себя гнев Шиана, магистра демонологии. Уж предупреждать Витори о грозящейся опасности Кейтор точно не собирался. А вот неизвестной девушке он всё-таки сочувствовал. Неизвестно, с какой целью Шиан её искал, в каком ритуале хотел использовать… От немортери не стоило ждать ничего хорошего. Это простой люд мог считать их обычными демонологами, странными и мрачными представителями не слишком почётной и прибыльной профессии, ставшей такой после того как демоны превратились в персонажей сказок и легенд. Немортери, когда-то действительно охотились за демонами, для того чтобы их подчинить и убить. Но даже когда внешняя угроза почти исчезла, а нечисть сама стала опасаться смертного племени, немортери остались защищать людей от магов, а магов от людей. Немортери… стражники незримых границ, но также каратели и палачи.

Глава 3.

В которой Юджина подозревает мага.

 На второй день их знакомства Грейд провёл в книжной лавке Доэрти, а на третий уже был приглашён на ужин в дом Юджины. Он успел произвести впечатление на батюшку Юджи, Питера Доэрти, но понравиться её матери было гораздо сложнее. Даже наличие серьёзных намерений не придало Грейду веса в глазах госпожи Таоры. Вечером вся семья Доэрти собралась на кухне, и речь, конечно же, пошла о Витори.

Я хочу увидеть внуков, а этот маг увезёт нашу девочку в чужие земли, – ворчала она, грохоча посудой.

– Мы можем переехать в Риад. Конечно, придётся обзаводиться новой клиентурой, но с таким зятем это будет несложно, – заметил Питер, неторопливо набивая трубку.

– Ни в коем случае! В Риаде промозглые зимы и жаркое лето, – резко сказала матушка Юджины. – А у тебя подагра. И слабое сердце.

– Зато там нет этих вечных туманов, – заметила Юджи, неспешно вытирая тарелки и расставляя их по полкам.

Таора посмотрела на дочь с удивлением.

– Значит, ты всё-таки к нему пригляделась?

Юджи пожала плечами, и вместо этого спросила:

– Пап, а чем тебе этот Витори понравился? Ты даже в сторону моего жениха фыркал, а тут…

 Таора хмыкнула:

– Тем, что он маг. Видишь ли, твой отец всегда сожалел о том, что боги не наградили его магическим даром.

– Да полно тебе… – поморщился Питер. – Просто надёжный человек этот Витори, сразу видно.

– Надёжные не делают предложение, не успев даже толком познакомиться, – заметила Юджина, усаживаясь рядом с отцом и приваливаясь к его плечу. Тот рассеянно поцеловал дочь.

– Ну и чего ты ластишься?

– Да ничего… просто я тебя люблю.

– Ну и лиса же ты. Небось, опять просить что-то будешь у отца за моей спиной, – проворчала матушка, поставив перед мужем и дочерью стаканы с лимонадом. – И в кого ты такая?

– Характером в дедушку, а внешностью в тебя. Ты всегда это говорила.

   Таора подпёрла подбородок ладонью, с материнской гордостью смотря на дочь, и с грустью сказала:

– С каждым годом ты становилась всё краше и краше, но я смотрю на тебя, и уже не вижу свои черты.

– Чем больше ты её хвалишь, тем больше у Юджи топорщатся ушки от твоих комплиментов.

– Эй! – возмутилась девушка, отодвигаясь от отца. – Мои уши это уже твоё наследие. И я ими вполне горжусь.

Юджи смешно наморщив нос, пошевелила ушами, и батюшка пошевелил ими в ответ. Таора вздохнула:

– У меня не только муж вечный ребёнок, но и дочь, которая всё никак не хочет взрослеть. При женихе только так не делай, ладно?

– Ничего не могу обещать, – сказала Юджина, подмигнув.

На самом деле женихом Витори Юджина не считала. Ухаживания принимала, и даже флиртовала. Но флиртовала, по словам её матушки, как дышала, а вот подпускать к себе близко мага не хотела. Ей хватило и одного поцелуя, чтобы понять, что связывать жизнь с магом не стоит. Юджина считала, что можно прожить жизнь с человеком, которого не любишь, но не с тем, кого абсолютно не хочешь. Узнай кто о таких мыслях девушки, то скорее всего счёл бы её испорченной, и уж тем более бы не поверил, что опыта с мужчинами у неё не было. Да и Юджина сама не знала, не понимала, откуда взялась в её голове подобные взгляды, тогда как все её сверстницы, даже замужние и с детьми, о плотской стороне отношений говорили стыдливо опустив глаза и хихикая, а порой и брезгливо морщась.

А Юджина любила жизнь во всех её проявлениях. Новые запахи, новые вкусы, поглаживания и поцелуи – и невинные, и те, от которых тело охватывала приятная истома и предвкушение чего-то особенного. Здесь она, правда, всегда останавливалась – но не из ложной скромности, просто всякий раз, с каждым новым человеком, алчущим её губы и ласки, разочаровываясь. Страсть была жизненно нужна для Юджины, но её было мало. Хотелось не только близости тел, но и чего-то большего. Или кого-то особенного. И этого особенного Юджина ждала, но с каждым годом всё меньше и меньше, принимая, что это не остальные, а она сама не способна на человеческое тепло.