Девять жизней Кристофера Чанта

Во Вторых Мирах они бродили по лабиринту мостов через бессчетное количество рек, где на отмелях грелись гигантские угри, а в грязи под мостами похрюкивали и копошились совсем уж диковинные твари.

Кристофер подозревал, что Такрою исследовать миры нравится не меньше, чем ему самому. Во время этих прогулок настроение у обоих было великолепное.

— Это куда лучше, чем сидеть в четырех стенах и плевать в потолок. Я так редко уезжаю из Лондона! — сознался Такрой, помогая Кристоферу построить замок из песка на берегу моря в Пятых Мирах.

Оказалось, что именно здесь Кристофер встретил Глупышек. Мир этот сплошь состоял из островов.

— Тут даже лучше, чем на побережье в Брайтоне! — сказал Такрой, глядя на искрящиеся голубые волны. — И почти так же хорошо, как вечерний крикет. Если бы я мог выбираться из дому почаще!

— Ты что, потерял все свое состояние? — с сочувствием спросил мальчик.

— У меня никогда не было состояния, чтобы его терять. Я найденыш.

Больше Кристофер не стал расспрашивать спутника, потому что в голове его витали мысли о русалках и он ждал, что они вот-вот появятся, как обычно. Но сколько он ни ждал, ни одна из них так и не приплыла.

К этому разговору он вернулся на следующей неделе в Седьмых Мирах. Когда они шли за похожим на цыгана человеком, который вел их посмотреть на Великий ледник, Кристофер спросил у Такроя, что значит быть найденышем.

— Это значит, что кто-то меня нашел, — радостно объяснил Такрой. — Этот «кто-то» в моем случае был очень приятный и благочестивый морской капитан, который подобрал меня, совсем маленького, на каком-то острове. Он сказал, что Господь послал меня ему. Я не знаю, кто мои родители.

Кристофера рассказ очень впечатлил. — Поэтому ты такой веселый?

Такрой рассмеялся:

— Я почти всегда веселый. А сегодня мне особенно хорошо, потому что я наконец-то избавился от флейтистки. Твой дядя нашел для меня пожилую даму, которая играет на скрипке вполне прилично. Может, благодаря ей, а может, и тебе я чувствую себя все тверже с каждым шагом.

Кристофер обернулся и поглядел на юношу, который казался таким же плотным, как и скалы, поднимавшиеся вокруг, и таким же настоящим, как цыган, шагавший впереди.

— У тебя и самого теперь хорошо получается. — Может быть. Думаю, ты увеличил мои возможности. Хотя знаешь ли, юный Кристофер, до встречи с тобой я считался лучшим спиритом в стране.

Тут цыган закричал и замахал им, чтобы они полюбовались на ледник, возвышающийся над ними в ложбине между скалами в форме огромной буквы V. Без особого интереса Кристофер смотрел на гигантский грязный клок залежалого снега. Почти прозрачная бескрайняя ледяная губа свисала прямо над ними; с нее капало. Седьмые Миры были странным местом: повсюду возвышались горы и белел снег, но при этом было на удивление жарко. В том месте, где с ледника текла вода, появилась поросль зеленого папоротника и целая роща тропических деревьев. Из густого зеленого мха торчали побеги с огненно-красными чашечками цветков размером со шляпу, покрытые капельками воды. Казалось, что экватор и Северный полюс соединились. Путешественники на таком фоне выглядели крошечными.

— Впечатляет, — проговорил Такрой. — Я знаю двоих, кто сродни этому зрелищу. Один из них — твой дядя.

«Глупо было говорить так, — подумал Кристофер. — Дядя Ральф не имеет ничего общего с Великим ледником». И всю следующую неделю он дулся на Такроя.

Но когда Последняя Гувернантка вдруг предстала перед ним с охапкой новой одежды, прочной и удобной, мальчик оттаял.

— Наденете все это, когда отправитесь на следующее задание. Посланец вашего дяди поднял такой шум! Он сказал, что вы вечно ходите в лохмотьях, а в прошлый раз и вовсе замерзли в снегах. Мы же не хотим, чтобы вы заболели, верно?

Кристофер и не замечал, что мерзнет, но все равно был благодарен Такрою. Вся старая одежда стала ему мала.

— Послушай, Такрой, — сказал он, складывая пакеты в большой сарай в Четвертых Мирах, — можно, я приду как-нибудь к тебе в гости? Мы тоже живем в Лондоне.

— Вы живете совсем в другой части города. И тебе вряд ли понравится мой район.

Кристофер возразил, что это не важно. Он хотел видеть Такроя живьем, и ему ужасно любопытно было посмотреть на мансарду. Такрой все извинялся, а Кристофер продолжал напрашиваться — как минимум по два раза за каждую встречу, — до тех пор пока они снова не очутились в мрачных, каменистых Восьмых Мирах.

Здесь Кристофер по достоинству оценил свою теплую одежду. Стоя у очага на местной ферме и согревая пальцы о кружку крепкого солодового чая, он почувствовал новый прилив благодарности к Такрою и в который раз спросил:

— Можно, я приду к тебе в гости? Ну пожа-а-алуйста!

— Хватит, Кристофер, перестань, — устало проговорил Такрой. — Я бы уже давно пригласил тебя, но твой дядя поставил условие, что ты должен видеть меня только таким и только здесь, пока эксперименты не закончатся. Если я скажу тебе, где живу, я потеряю работу. Это ведь так просто.

— А если я обойду все чердаки и буду тебя звать или спрашивать людей?