Девять жизней Роуз Наполитано

Как мне преподнести новость Люку? Просто между делом? «Привет, Люк, как день прошел? У меня – очень интересно. Я узнала, что беременна».

Или устроить из этого событие? Сбегать в магазин за симпатичной коробочкой, только простой, не вычурной, со вкусом. Однотонной, голубой или цвета пыльной розы, хотя кого я обманываю? Ярко-желтой или зеленой, чтобы вышло гендерно-нейтрально. Можно было бы положить палочку внутрь, закрыть крышку, обвязать ленточкой. За ужином поставить перед Люком на стол, пусть откроет как подарок.

Или это мерзко?

Но ведь это действительно дар… Нечто, что только я могу дать мужу, то, что способно подарить лишь женское тело. Гоню эту мысль прочь, мне уже не нравится идея представлять ребенка предметом обмена, словно деньги. Вместо этого начинаю воображать, как рассказываю новости Люку.

Например, дождусь, когда мы отправимся в постель, возможно, напишу милую записку и оставлю на его подушке.

– Ой, что это, Люк? – спрошу я его. – К тебе зубная фея приходила?

Фу, пошлятина. И вообще нелепо.

Пока я все это обдумываю, внутри у меня нарастает какое-то странное ощущение, будто бурлящие пузырьки в животе, в горле…

Счастье.

Я же счастлива. Так ведь?

Встряхиваю руками, запястьями, разминаю пальцы. Выхожу из ванной и направляюсь в гостиную.

Неужели это правда? Я на самом деле рада беременности? Неужели это было так легко? Стоило лишь отдаться на волю судьбы, упасть в ее объятия, раскинув руки, и позволить себя поймать?

Не доходя до кухни, замираю на полпути. Совершенно застываю.

И жду.

Может, теперь, когда я перестала двигаться, волнение стихнет? Даю себе время осознать свою беременность: пусть мысль медленно, словно капельница с антибиотиком, просочится в мое тело. Стою долго, наверное минут двадцать или больше. Дышу, моргаю, гадаю – не распадется ли счастье на мельчайшие частицы, на атомы, не превратится ли в небытие. Взгляд блуждает по дому: вот большой стол, один его угол завален почтой, с самого Нового года так и не прочитанной. На спинке дивана – толстовка Люка.

Проходит много времени, наконец счастье все же рассеивается. Перерождается в нечто иное. Кажется, в покой.

– Кто ты? – спрашиваю я в пустоту.

Нет, я адресую эти слова своему телу, своему животу. Будущей дочери – я уверена, это дочь, хоть пока и размером с булавочную головку.

Все это так странно.

Хватаю сумочку, надеваю шлепки и мчусь в аптеку. Покупаю шесть разных тестов. На упаковках в окошках палочек светятся «да» и «нет», плюсы и минусы, одна или две полоски. Хочу быть абсолютно уверена в своей правоте. Нельзя попусту обнадеживать Люка.

Или это себя я не хочу обнадеживать попусту?

На обратном пути звоню Джилл, та тут же отвечает.

– Привет, как дела?

Тяжело вздыхаю.

– Ты просто не поверишь, – бормочу я и осекаюсь. Джилл ведь не знает, что мы с Люком перестали предохраняться.

Мои друзья устали от его одержимости родительством, потому что вопрос о том, буду ли я матерью, стал для нашего брака решающим. Из-за этого Джилл даже советовала мне уйти от мужа. Она не входит в число его поклонников. Уже нет.

– Не поверю во что? – спрашивает Джилл.

Мне нужно сказать это вслух кому-то, кроме Люка. Потренироваться произносить эти слова.

– Ну… я… Я беременна. Я – беременна.

Ну вот, готово.

Джилл молчит.

– Скажи что-нибудь…

– О, Роуз… Что ж… Как ты? – спрашивает она, но не дождавшись ответа, продолжает: – Будешь делать аборт? Хочешь, пойду с тобой? Ты же знаешь, я пойду. Скоро буду!

– Аборт?

Прижимаю мобильный к плечу, отпираю дверь квартиры и вхожу. Ведь можно еще сделать аборт… Я даже не задумалась об этом, пока Джилл не сказала. Но я и правда могу сделать его еще до вечера, пока Люк не вернулся домой. Все равно что сходить к окулисту. Это же пустяк. Люк никогда и не узнает.

На том конце линии раздается позвякивание ключей.

– Уже выхожу!

– Нет, постой. Со мной все хорошо.

– Точно, Роуз? Давай обсудим план действий?

– Мы его уже обсуждаем.

– Ты знаешь, о чем я.

И тут я ей говорю:

– Я не стану делать аборт.

– Серьезно? – Сомнение в голосе подруги словно рыболовный крючок, что тянет за собой прежнее счастье.

Стараюсь не расплакаться. Удивляться нечему. От Джилл именно такой реакции и стоило ждать, как и от всех, кто меня знает.

– Да. Серьезно. Я буду рожать.

– Звучит так, словно ты сама себя убеждаешь.

– А если да – это так ужасно?

– Не уверена, что ты мыслишь ясно, – говорит она.

Придвигаю к кухонному столу стул и сажусь. Так хочется держаться уверенно, непоколебимо.

– Мне кажется, я могу быть счастлива, Джилл. Знаю, ты всего лишь хочешь меня поддержать, но я серьезно. Пожалуйста, верь в меня.

Снова тишина.

Я произношу последние слова и тут же думаю, что это ошибка. «Пожалуйста, верь в меня» вместо «Пожалуйста, поверь мне». Чего я требую у Джилл?

Верить, что в итоге я окажусь хорошей матерью, как верит моя мама?

Сильнее прижимаю к уху телефон.

Наконец Джилл отвечает:

– Ладно. Кто украл мою подругу и заменил ее на женщину, которая хочет родить ребенка?

– Это все еще я…

Но я ли это?