Девять жизней Роуз Наполитано

Но что-то подсказывает мне: все будет нормально. Наши с Адди отношения станет некому судить – хорошие они или плохие, проявляю ли я свои лучшие материнские качества или потерпела сокрушительный провал. Можно будет без оговорки насчет Адди спокойно рассказывать, как мне нравится строить карьеру. Жаловаться, что я устала или злюсь, если дочь всерьез меня взбесит. Или – ради всего святого! – я смогу усадить ее перед телевизором, не поругавшись с Люком. Смогу наконец-то наслаждаться материнством. Позволю себе им наслаждаться.

Боже, какая немыслимая свобода…

Смотрю на спящего Люка, чью фигуру освещает лампа. Можно ведь просто попросить развода.

Так и следует поступить, правда?

Из-за своей забавной позы – как в йоге, «собака мордой вниз», – Адди шатается на кровати. Дыхание дочери становится тяжелым, медленным.

– Спокойной ночи, Адди, – тихо говорю я и выключаю лампу.

Я буду скучать по Люку.

Эта мысль не более чем шепот во тьме.

Даже после всех ужасных фантазий насчет того, насколько лучше я стану жить без Люка, это все равно правда. Я хотела бы, чтобы было иначе, но увы.

ГЛАВА 25

14 июля 2007 года

Роуз, жизнь 6

– А если усыновить? – Мой вопрос повисает в воздухе.

Мы с Люком возвращаемся домой после бара. Уже поздно, мы устали, но это приятная усталость после хорошо проведенного вечера. В вагоне кроме нас всего несколько человек.

Люк, который сидел, опустив голову на мое плечо, поднимается и поворачивается ко мне:

– Ребенка усыновить?

Меня забавляет его удивление, я подталкиваю мужа в бок.

– Ну да, ребенка.

Или он думал, я про котенка или щенка говорила?

Мы продолжаем придерживаться негласной договоренности не обсуждать беременность, хотя не предохраняемся почти год. Беру Люка за руку, сжимаю ее.

– Просто, знаешь, похоже, у нас ничего не получается.

– Ну да, – признает Люк.

– Может, это я не могу забеременеть. Или дело в тебе. – Здорово наконец высказаться вслух, поговорить о том, что мы делали, но не признавали напрямую.

– Может быть, – отвечает муж.

– Так как ты относишься к усыновлению?

Люк смотрит на наши переплетенные пальцы. Двери вагона распахиваются, закрываются, поезд трогается.

– Не знаю. Я пока об этом не задумывался. – Муж поднимает на меня взгляд. – А ты?

– Немного. – Из головы все еще не выходит разговор с мамой в пляжном домике. Она считает, что я стала бы хорошей матерью. – Я, наверное, не против. Возможно, для нас это неплохой компромисс.

Люк молчит.

Что ж, продолжу. Закрываю на миг глаза, пытаюсь все это представить.

– Может, если убрать из уравнения беременность – наши попытки и то, что ничего не получается, – это немного облегчит стресс, который я испытывала. – Поезд делает очередную остановку. Мы почти дома. – Если мы усыновим ребенка, то будем растить его вместе…

В вагон вваливается толпа подростков, они болтают, смеются. Наверное, возвращаются с вечеринки или из парка, который находится как раз на этой остановке. Они устраиваются на скамье напротив нас, своей энергией поднимая настроение всему вагону.

– Звучит так, будто ты рада, – говорит Люк.

– Не знаю. Может быть. Что-то вроде того. – Одна из девушек отделяется от толпы, тянет другую в конец вагона. Они начинают целоваться. – А тебя радует мысль усыновить ребенка?

– Возможно, – отвечает Люк.

– Ты над этим подумаешь?

– Хорошо. Да. Наверное. Хотя знаешь, мне кажется, нам надо продолжать пытаться. – Мы сидим на скамье бок о бок, поезд несется вперед, Люк внимательно изучает меня взглядом.

Готова ли я согласиться? Продолжить негласные попытки, на сей раз обговорив все вслух, и заниматься этим намеренно? Вспоминаю голос мамы: как она сказала, что я буду хорошей матерью, как верила, что у меня все получится.

– Хорошо. Да. Наверное, – повторяю за Люком я.

Кажется, ему этого достаточно. Он сжимает мою руку, целует меня в щеку.

Женатые так не похожи на свободных подростков. Девушки в дальнем конце вагона обнимаются, тесно прижавшись друг к другу. Мы с Люком больше не целуемся напоказ в поездах. Но привязанность, которую я испытываю к мужу на этом этапе нашей жизни, нежная, устоявшаяся. Это не плохо, просто все иначе.

Поезд прибывает на нашу станцию. Оказавшись дома, мы направляемся прямо в постель, потому что очень устали. Не целуемся, не занимаемся любовью, просто натягиваем пижамы и выключаем свет. Какое облегчение – сегодня мы не пытаемся зачать ребенка. Перед тем как наконец уснуть, я думаю: усыновление было бы идеальным вариантом.

* * *

На белой пластиковой палочке – две параллельные розовые полоски.

Беременна.

Я беременна.

Словно мой вчерашний разговор с Люком об усыновлении наколдовал мне ребенка. Или это навеяно беседой с мамой в пляжном домике… Хватаю телефон, чтобы позвонить мужу, но останавливаюсь. Скажу ему лично. Он будет так счастлив.

А я?

Мысль об усыновлении выглядела такой хорошей идеей, и, как сказал Люк, я ей даже обрадовалась.

Осторожно вытерев палочку, я опускаю ее на раковину, на варежку для лица.