Девятая директива

Я вцепился ему в запястье, меня пронзила боль, но я не отпустил руку, и пуля прошла мимо. Он стоял наклонившись и не был готов к нападению. Его мозг затуманила ненависть к твари, которую он считал мертвой. Я легко повалил Куо и набросился на него, как буйный сумасшедший, хотя хорошо понимал, что делаю; другой рукой ухватил его за шею и прижал лицом к покрытой водой земле, стараясь утопить.

Здоровья ему было не занимать, но умирающий хотел жить сильнее Куо. Его лицо скрылось в воде, по воде с шумом пошли пузыри, ноги судорожно задергались, левой рукой он потянулся за пистолетом, но я перехватил руку и сломал ему большой палец. Лицо Куо было под водой, но он все равно закричал. Я еще сильнее сдавил ему шею, высвободил одну руку и зашарил, пытаясь найти пистолет. Его пальцы не шевелились, я разжал их и отбросил пистолет. Он с плеском упал где-то сзади.

Я дрался и не мог понять: почему он так слабо сопротивляется? Куо молод, силен, жесток, безжалостен, однако мужества ему не хватает. Он сопротивляется, не веря в свою победу, и я понял почему: Куо китаец, а этот народ весьма суеверен. Когда он разговаривал со мной на своем родном языке, он считал, что проклинает мертвеца.

Мое неожиданное нападение показалось Куо чудовищным, ужас лишил сил: на него набросился не человек, а дух - против него Куо бессилен. Это идет не от разума: маленькие зверюшки в ужасе замирают, когда видят рядом змею. То же самое произошло с Куо.

Он находился в этом состоянии всего несколько секунд: Куо бывал и не в таких переделках - он все понял. Я обманул его самым старым способом притворился мертвым. В один миг ужас лишил Куо сил. Но он уже пришел в себя.

Иногда он пытался неожиданно и резко вырваться: дергал ногами, извивался всем телом, пытался схватить меня правой рукой. Но я держал его за шею так крепко, что он не мог вырваться. Иногда Куо поднимал лицо из грязи и делал судорожный вдох, но он уже задыхался. Среди прочих звуков я различал сначала китайские, а потом английские слова. Я стал прислушиваться.

Он просил пощады.

Последние отблески дневного света гаснут на горизонте. Ночь только начинается, светят первые звезды, вокруг - тишина. С рисовых полей надвинулся туман и накрыл нас.

Куо задыхался. Я снова прислушался - он умолял не убивать его. Неудивительно: явная трусость прячется за заряженным пистолетом или винтовкой, а винтовка - его любимое оружие. Если человек хочет жить - это не трусость. Но если он начинает умолять пощадить его, это и называется трусостью. Надо хотеть жить, драться за жизнь до последнего вздоха, но, когда знаешь, что погибнешь, прими смерть с достоинством, а не валяйся в ногах, как собака.

Я снова сжал ему горло и вдавил лицом в грязь; без воздуха особо не подергаешься. Наверно, я искал предлог, чтобы его придушить. Я помнил страшный крик, когда большая машина врезалась в толпу, и этот крик отдавался у меня в ушах громче, чем его жуткое бульканье.

Я рванул его голову вверх, подождал, пока он отдышится, и ребром здоровой ладони ударил сбоку по шее. Через несколько минут он очнулся, но на этот раз уже я стоял над ним с пистолетом. Я приказал Куо встать, и мы, покачиваясь, побрели по грязи, а потом поползли на четвереньках вверх к дороге, где стоял Пангсапа.

Рядом с его темной фигурой с обеих сторон и на шаг сзади стояли два телохранителя. Только когда я услышал его шепелявый голос, я узнал Пангсапа.

- Если бы я знал, что здесь происходит, мистер Квиллер, то прислал бы вам на помощь своих людей.

Рядом с "хондой" - большая американская машина. Наверно, она подъехала, когда Куо хрипел и задыхался. Я ничего не услышал.

Мне трудно стоять, сквозь грязь, в которой я перепачкался, сочится кровь. Чтобы соблюсти приличия, я гордо сказал:

- Я сам справился.

Куо пошевелился, и Пангсапа оказал своим людям:

- С китайца глаз не опускать.

Куо замер. Он дышал медленно и с трудом. Пангсапа обратился ко мне:

- Мы едем обратно в город, мистер Квиллер.

Я выпрямился и попытался перебороть приступ головокружения.

- Я еду в Нонтабури. На контрольно-пропускной пункт. Их надо остановить, у них Представитель.

- Вы опоздали, - сказал Пангсапа.

- Нет. Еще не все потеряно.

Я пошел к "хонде", и тут в ночи мы услышали ружейную пальбу и пулеметные очереди. Бой шел в нескольких милях к северу, там, где находился контрольно-пропускной пункт.

- Вы опоздали, мистер Квиллер. Я отвезу вас обратно в город. Вам нужна медицинская помощь...

Я стоял и смотрел на север. На небе были видны вспышки. Там рвались гранаты.

Обернувшись, я тупо спросил:

- Почему я опоздал?

- Вы видели зеленое свечение минут десять назад? Осветительную ракету?

- Видел.

- Она означала, что скоро начнется нападение на контрольно-пропускной пункт. Шестьдесят партизан из пропекинской группировки были сегодня переброшены в этот район из Лаоса. Через несколько минут они захватят контрольно-пропускной пункт, и "роллс-ройс" поедет дальше. Через три мили на частном аэродроме ждет самолет.

Вспышки погасли. Короткая пулеметная очередь, и все стихло.