Девятая дочь великого Риши

И я постоянно испытываю желание касаться его тела… или чувствовать, как он касается меня…

Прикрываю глаза и медленно выдыхаю, возвращая себе утерянное спокойствие.

Учитель был уверен, что духовные практики рано или поздно вытолкнут из моей головы образ Чэна. Значит, я должна попытаться…

Я должна дать молодому человеку свободу от себя. Пусть мне и хочется бросить все и сбежать с ним куда глаза глядят, я хорошо понимаю, что его желание вернуться во дворец рано или поздно разведет нас в разные стороны. Мне мой статус уже давно не нужен, но Чэн лукавит, говоря, что уже не хочет быть наследным принцем: я вижу, как он колеблется.

Он все еще не решил.

И это меняет все…

При таких обстоятельствах мы оба не сможем двинуться вперед. А я хочу видеть своего возлюбленного счастливым и полным жизни – даже если в этом случае мы с ним не будем вместе.

Но, если не углубляться в домыслы и не заниматься созданием теорий, самым главным аргументом за возвращение к учителю служит тот факт, что Чэн так и не предложил мне быть рядом с ним, несмотря на проведенную вместе ночь… Кажется, он все еще не видит нашего совместного будущего, а я не могу позволить себе тянуть к этому будущему нас обоих.

Не в этом мое предназначение…

Я смотрю на молодого человека и позволяю легкой улыбке коснуться моих губ.

Я люблю тебя, изгнанный принц. И дам тебе столько свободы, сколько тебе нужно для того, чтобы чувствовать себя счастливым.

К вечеру мы добираемся до небольшого города. Но не успеваем мы снять комнаты на постоялом дворе, как нас тут же окружает толпа зевак, узнавших в паре путников «легендарную девятую кирису и ее стража».

Недолго думая, хозяин заведения выделяет нам весь верхний этаж, при этом не взяв с нас ни копейки и попросив лишь об одном: чтобы я осмотрела его трехлетнюю дочь. У девочки обнаружилось крайне странное заболевание: ее язык распухает, стоит ей пожелать что-нибудь сказать.

– Оставьте ее со мной на ночь, – говорю я, улыбнувшись малышке.

Мужчина растерян:

– Но… как же…

– Все в порядке. Если вы доверились мне, значит, очень переживаете за свою дочь. – Я глажу ребенка по голове. – И я не предам вашего доверия: Создатель мне свидетель.

– Ну, раз вы говорите такие слова… – Тут же смягчается мужчина, но все еще недоверчиво посматривает на Чэна.

– Мы ей не навредим, – сухо отвечает тот. – Или вы полагаете, что мы из детей суп варим?

Кладу ладонь на его локоть, предостерегая от дальнейшей пикировки:

– Чэн, нормально, что отец переживает за своего ребенка. – Затем встречаюсь взглядом с хозяином постоялого двора. – К вам у меня лишь одна просьба.

– Какая? – с готовностью уточняет тот.

– Переберите вещи в комнате девочки.

Он хмурится, но верно улавливает суть:

– Что я должен там найти?

Я смотрю на девочку. В районе ее глотки – черная воронка, видимая мне одной.

– Что-то инородное. То, чего вы не клали туда своей рукой.

– Хорошо, – кивает мужчина и выходит из комнаты.

– Проклятие? – уточняет Чэн совсем тихо, чтобы девочка не услышала.

– Очень похоже на то.

И я начинаю готовиться ко сну.

Утром, едва я успеваю умыться, в дверь раздается стук…

– Войдите!

Оказавшись в комнате, хозяин постоялого двора тут же находит взглядом дочь, сидящую на постели.

– Доброго утро, почтенная кириса! Я не нашел ничего странного. Разве что игрушку, подаренную моей второй женой, – растерянно сообщает он, демонстрируя серого зайца с большими ушами.

Обернувшись к малышке, чья энергия за ночь рядом со мной очистилась и успокоилась, я доверительным тоном спрашиваю:

– Скажи, тебя кто-то обидел? – доверительным тоном спрашиваю я.

– Что вы! К ней все хорошо относятся! Ее все любят… – начинает мужчина, но замечает, что девочка поджала губы и опустила голову.

– Вот ты где! Ты зачем перевернул всю ее комнату? Я только вчера там убрала! И что тебе до этого… – слышу я женский голос. Увидев меня рядом с ребенком, женщина застывает в открытых дверях рядом с мужем. – А что вообще происходит?..

– Ничего не случится, если ты скажешь правду, – говорю я девочке, игнорируя вопрос ее мачехи.

– Она меня колотит… – шепчет та себе под нос.

– Ты что говоришь?! – верно расслышав ответ, взвивается женщина. – Я тебя купаю, одеваю, кормлю, а ты такое вслух произносишь?!

– Как это понимать?! – не меньше ее изумляется хозяин постоялого двора, не зная, на кого смотреть и кому именно предъявлять претензии.

– Когда купает… и когда одевает… – уткнувшись лбом мне в плечо и спрятавшись ото всех, продолжает малышка.

– Да быть этого не может! – качает головой отец.

Я киваю на зайца в его руке:

– На этой игрушке очень много плохой энергии, и от вашей жены веет той же энергией. Не она ее создательница, но она принесла эту тьму в ваш дом.

Мужчина мгновенно выходит из себя:

– Да что вы несете? Моя жена едва ли не святая! Всю себя посвятила моей дочери и нашему общему делу! Она работает сутками!