Девятая квартира в антресолях - 1

За ужином разговор все время возвращался к дневным событиям. Хозяйка пересказывала случившееся уже, наверно, по третьему кругу, каждый раз превознося заслуги ее избавителя все выше и выше. Тот молча кивал в те минуты, когда она обращалась к нему взглядом за подтверждением, но сам реплик не вставлял, от общего переживания, таким образом, отстраняясь. За столом реакция была не однозначна. Кое-кто охал, сочувствуя вдове, Неволин, к тому же, восхвалял заслуги Сергея, Офиногенов все больше молчал.

– И, представьте себе, господа, – припомнила рассказчица новую краску своему повествованию, – представьте, что свело нас в этом забытом Богом местечке не что иное, как одинаковые в своем роде стремления. Единомыслие, так сказать. Не правда ли, это чудно, господа?

– Что же это за стремления, несравненная наша Варвара Михайловна? – решил уточнить подобострастно внимающий каждому слову вдовы Неволин. – Все не решался спросить – как же завлекла Вас судьба в те захолустные места? А ведь не окажись подмоги, страшно же подумать!

– Спасибо Вам, Клим Валерианович, за Ваши душевные переживания обо мне. А стремления наши, господа, были благотворительной направленности. А где ж еще оказаться предметам таковых намерений, как не в беднейших районах родного города? Вот в глухомани и произошла наша случайная встреча.

Офиногенов издал звук, очень напоминающий фырканье. Мадам нахмурилась:

– А почему Вы таким скептицизмом встречаете мои речи, сударь? – обратилась к нему хозяйка.

– Да, помилуйте, Варвара Михайловна! – стал расшаркиваться гость. – Никакого сомнения в Ваших речах я не имею, упаси боже! Всем известна широта души Вашей, щедрость и добрый нрав. Самое что ни на есть совместное с Вами занятие – благотворительность. Я… Я просто допускаю мысль, что Вы сами, именно по доброте Вашей душевной, могли быть введены в заблуждение.

– Позвольте! Что за намеки? Вы не смеете… – начала было защищать своего нового протеже вдова.

– Простите, мадам, позвольте мне самому, – спокойно перебил ее Сергей. – Так ли я понял, милостивый государь, что Вы сомневаетесь в моей правдивости?

За столом наступила тишина. Соперничество всегда присутствовало в атмосфере этого странного по своему составу собрания, но до открытых стычек дело не доходило никогда. Именно полнейшая безопасность при наличии некой перчинки и привлекала большинство из присутствующих в это сообщество. Но стать участниками ссоры, или даже свидетелями стычки! Мало у кого из собравшихся было в мыслях загреметь в историю. Меньше всего это было нужно самому Сергею. Все смотрели теперь на Офиногенова, слово было за ним.

– Нет-нет! Вы не так меня поняли, Сергей Осипович, – под общим прицелом пошел на попятную борец за чистоту нравов. – Я имел в виду то, что Варвара Михайловна могла неверно истолковать… Принять за другое… Обстоятельства…

– А, так это другое дело, – Сергей играл теперь своим тезкой, как кошка с мышью. – Вы всего лишь меня не допускаете в своих воззрениях до высот благих намерений, не так ли?

– Серж, но согласись сам, что ты и благотворительность – соседство, по меньшей мере, удивительное! Я знаю тебя сто лет! Не смеши людей! – вышел из себя и совсем выплеснулся наружу Офиногенов.

– Извольте говорить мне «вы», – холодно продолжал игру Горбатов. – Даже столетнее знакомство не дает Вам прав на обратное! Да и длительность его, так превозносимая Вами, не является мерилом в моих глазах. Уж не думаете ли Вы, сударь, что изучили меня досконально? Что Вам, этакому знатоку душ человеческих, известны все потаенные стороны моей натуры и Вам – первому встречному-поперечному – открыты в моей жизни все ее многогранные проявления?

– Извольте просить у моего гостя прощения, – тут же велела хозяйка.

– Но, Варвара Михайловна! Это, по меньшей мере, странно! – обиженно возражал гость. – Почему Вы его слово принимаете слепо на веру, а за мое мнение я должен извиняться?

– Потому что среди людей благородных, доказательств благих намерений не требуют! – тоже начинала выходить из себя Варвара.

Кто останется победителем, всем было ясно и без дальнейшего продолжения. Офиногенову только и оставалось, что встать из-за стола и выйти вон самому, пока этот приказ не прозвучал из уст хозяйки. Но тут снова вступил Сергей Горбатов.