Девятая квартира в антресолях - 2

– Спасибо! – сказал он, обращаясь ко всем, троим, разом. – Какие вы все… Мы все…

Наталья Гавриловна молча села, а Андрей Григорьевич подошел, встал у нее за спиной и положил ладонь ей на плечо:

– Все будет хорошо, Наташа.

– Папа! – Лиза всхлипнула и улыбнулась одновременно, слезы переполняли глаза и катились вниз, а она совершенно некультурно утирала их пальцами. – Папа, может, встретив человека, с которым тебе хорошо, не стоит искушать судьбу?

– Что ты, дочь? – Полетаев отдернул руку от плеча Натальи Гавриловны и отрицательно покачал головой, как бы желая остановить то, что собиралась сказать Лиза дальше.

Митя, уже было вышедший в коридор, заинтересовался, заинтригованный вернулся и стоял у Лизы за спиной, хотя она его и не видела сейчас.

– Папа, помнишь, ты говорил, что судьба умнее нас?

– Не помню, дочь.

– Помнишь, ты говорил, что не стал тогда Мите крестным, а, значит, мы можем пожениться?

– Ну, Лиза, мы вроде бы закрыли сегодня эту тему? Ну, прости, если это было жестоко. Простите, дети.

– Папа! – Лиза все-таки заметила Митю и, ища у него опоры, взяла наощупь за руку. – Но, папа, если нам можно, то почему вам нельзя? Обвенчайтесь. Вы же расцветаете оба, когда вы вместе! Митя?

– Лизавета! А ты – голова! А что, и вправду – женитесь!

– Бог знает, что ты говоришь, девочка! – воскликнула Наталья Гавриловна и спрятала лицо в ладонях.

– Наташа! – у Полетаева дрожал голос. – Ты же знаешь, что устами младенца… А что бы ты ответила, если б я сказал, что моя дочь мудрей меня?

– Андрюша!

– Ты выйдешь за меня?

– Да вы с ума сошли что ли! Господь с вами!

– Я теперь беден, – продолжал Полетаев. – Если тебя мучают сомнения сословного плана, то… То это все ерунда! Это я теперь буду просить у тебя милости и убежища. Пустишь под крыло?

– Андрюша! Ну, что ты говоришь! – вся пунцовая сидела Наталья Гавриловна. – Сейчас ты поедешь на оглашение, а уже завтра восстановишь все свои дела. Я верю в это! Так должно быть!

– Как должно быть, так и будет, – Полетаев смотрел ей прямо в глаза. – А вот и ответь нам, пока еще ничего не решено. Ты согласна? В горе и в радости, в богатстве и в бедности? Или только в бедности?

– Андрюша, ну, ты же знаешь, что с тобой… – она запнулась.

– Ты бы согласилась стать моей женой?

Митя и Лиза, стоя в дверях, затаили дыхание.

– Ты же знаешь, Андрюша, – еле слышно прошептала Наталья Гавриловна. – Я была бы счастлива…

***

Лиза осталась дома с причитающей от счастья Егоровной и растерянной от того же самого Натальей Гавриловной. Полетаев поехал в собрание один, оставив женщин успокаивать друг друга. Он опоздал намного и, войдя в зал, поискал глазами знакомых. Свободных мест не было. Он встал у стены и заметил обернувшегося к нему Савву, тот сидел далеко, между Львом Александровичем и четой Вересаевых. Оглашали дипломантов второй степени. Значит, и денежные премии, и похвальные отзывы, на один из которых так надеялся председатель Товарищества Полетаева, уже отзвучали. Он кивком спросил у Мимозова: «Как наши дела?», тот покачал головой из стороны в сторону, Полетаев грустно улыбнулся и развел руками.

Вскоре пошли медали. Награжденных было много, и хотя сегодня оглашали только лишь нижегородцев-победителей, но их все равно было такое количество, что одно только перечисление призеров шло торжественно, но очень медленно. Долго хлопали с трудом пробирающемуся по плотному ряду сидящих участников Савве Борисовичу – его турбины взяли серебряный приз. На золотых медалях Андрей Григорьевич не вынес духоты собрания и долгого стояния на ногах, и вышел из общего зала в вестибюль. За низенькими столиками сидели кое-где люди, перед ними были разложены бумаги, видимо, с пылу, с жару, заключались выгодные договора и сделки. В зале и в коридорах Андрей Григорьевич заметил много знакомых юристов и стряпчих, они сегодня были тут нарасхват! Полетаев порадовался за удачу других.

А в зале, под тихий смех, крупный Савва стал снова пробираться к выходу, хотя никто его более за наградой не вызывал. Он шутливо поклонился публике, хотя ужас как не любил попадать в смешное положение и быть центром такого сорта внимания. Он вышел из зала вовсе, но Полетаева в фойе уже не нагнал. Утерев лоб, Мимозов неспешно возвращался, когда заметил того самого пайщика их Товарищества, который так активно пытался недавно проворачивать сделки с англичанами. Похоже, что сейчас, тот продолжал начатое, потому что господин, что-то настойчиво ему втолковывающий, сухощавый, с рыжеватыми прямыми волосами, очень смахивал на сына туманного Альбиона. Незаметно подойдя поближе и прислушиваясь к речи незнакомца, Мимозов удостоверился в своих подозрениях, уловив явный акцент у говорившего господина.

– Не понимаю Ваших страхов. Это мне иметь проблем при последующем разговоре с владельцем. Но то до Вас касательно вовсе не быть!

– Давайте обождем? – неохотно поддерживал разговор пуганный уже раз урядник.

– Чего? – англичанин поднял брови в деланом удивлении. – Окончания оглашения? Так я Вам после таких условий не назначу, друг мой. Все за бесценок и так дадут.