Девятнадцать минут

«Нормальный парень», – подумал Джордан и встал, принимая у Дианы эстафету:

– Что вы запомнили из прочитанного в газетах об этом деле?

Алстроп пожал плечами:

– В старшей школе стреляли. Одному из учеников предъявлено обвинение.

– Вы знакомы с кем-нибудь из детей, которые учатся в этой школе?

– Нет.

– А с кем-нибудь из учителей?

– Нет, – помотал головой Алстроп.

– Вы говорили с кем-нибудь, кто имеет отношение к делу?

– Нет.

Джордан подошел к кандидату поближе:

– По правилам дорожного движения, действующим в этом штате, вы можете повернуть направо на красный свет, предварительно остановившись. Вам это известно?

– Конечно.

– А если бы судья сказал вам, что поворачивать нельзя, пока не загорится зеленый, хотя прямо перед вами светится табло: «Поворот направо при красном сигнале»? Как бы вы поступили?

Алстроп посмотрел на судью Вагнера:

– Наверное, сделал бы так, как он говорит.

Джордан улыбнулся сам себе. Его совершенно не интересовало, как этот человек водит машину. Вопрос был задан для того, чтобы выяснить, способен ли кандидат свернуть с колеи привычных норм. Адвокат хотел видеть в коллегии присяжных достаточно широко мыслящих людей, которые понимают: правила не всегда такие, какими кажутся. От человека требовалась способность слышать новые указания и следовать им.

Когда Джордан закончил допрос, они с Дианой подошли к судейской скамье. Судья Вагнер спросил:

– Видите ли вы основания для того, чтобы отвергнуть этого кандидата?

– Нет, Ваша честь, – ответила Диана, а Джордан помотал головой.

– Итак?

Диана кивнула, Джордан оглянулся на Алстропа, все еще сидевшего на свидетельском месте.

– Он мне подходит, – сказал адвокат.

Алекс проснулась, но решила не показывать виду. Сквозь ресницы она смотрела на мужчину, растянувшегося на ее кровати. Эти отношения длились уже четыре месяца, но до сих пор казались ей чем-то загадочным. Что-то непостижимое виделось Алекс и в созвездии веснушек на плечах Патрика, и в рельефе его позвоночника, и в резком контрасте между чернотой волос и белизной простыни. Было такое чувство, будто он проник в ее жизнь путем диффузии: в корзине с бельем вдруг оказалась его рубашка, наволочка запахла его шампунем, а стоило ей взять телефон, чтобы ему позвонить, он уже был на линии.

Алекс так долго жила без мужчины, проявляя здравый смысл, решимость, независимость… Ах, ладно, кого она обманывала? Кому нужны эти эвфемизмы, которыми она прикрывала свое упрямство? В общем, она привыкла думать, что после стольких лет одиночества чье-то вторжение в ее личное пространство принесет беспокойство и дискомфорт. А оказалось наоборот: как раз когда Патрика не было рядом, она чувствовала себя потерянной, словно моряк, который сошел на берег после многомесячного плавания и до сих пор ощущает под ногами колыхание океана.

– Я чувствую, когда ты на меня пялишься, – пробормотал Патрик.

Его лицо потеплело от ленивой улыбки, но глаза остались закрытыми. Алекс наклонилась и скользнула рукой под одеяло:

– А что ты чувствуешь теперь?

– Ох, чего я только не чувствую! – воскликнул он, с молниеносной быстротой хватая Алекс за запястье и притягивая ее к себе.

От его голубых глаз, все еще смягченных сном, веяло ледниками и северными морями. Он поцеловал Алекс, и она оплела его, как виноградная лоза. Вдруг ее ресницы распахнулись.

– Вот дерьмо!

– Вообще-то, у меня в планах было несколько другое…

– Ты знаешь, который час?

Ночью полная луна мешала им спать, и они задернули шторы. Сейчас из крошечной щели лился солнечный свет. Джози на кухне гремела кастрюльками и сковородками.

Патрик потянулся через Алекс к часам, которые оставил на ее тумбочке.

– Вот дерьмо! – повторил он, отбрасывая одеяло. – Я уже час как должен быть на работе!

Он схватил свои трусы, Алекс, тоже выскочив из постели, набросила халат.

– А как же Джози?

Не то чтобы они скрывали от Джози свои отношения. Патрик часто заходил после работы, или оставался на обед, или проводил в доме весь вечер. Несколько раз Алекс пыталась поговорить с дочкой о нем и вообще о том, не чудо ли это, что она снова встречается с мужчиной. Но Джози делала все возможное, чтобы избежать разговора. Алекс и сама не знала, к чему все это приведет, но одно она знала точно: они с дочерью очень долго жили вдвоем и теперь появление Патрика может заставить девочку почувствовать себя третьей лишней. Этого Алекс допускать не собиралась. Она наверстывала утраченное время, думая в первую очередь о дочке. Поэтому, если Патрик оставался в доме на ночь, он должен был исчезнуть прежде, чем Джози проснется и обнаружит его.

Только сегодня все пошло не по плану. Было ленивое летнее утро четверга, часы показывали почти десять.

– Может, пора ей сказать? – предложил Патрик.

– Что сказать?

– Что мы… – Он посмотрел на Алекс.