Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

– Я с ним познакомился, еще когда он в первый раз в плену был. Здесь, в Залах Мандоса. Намо к нему заходил, ну и я… подслушивал… – Тирзэ вздохнул. – А потом я отпросился к нему, в Средиземье. Там было так интересно… Красиво. И народ славный. И я все думал – может, Валар просто не видели этого, просто какое-то непонимание…

– И если всем все объяснить, то настанет мир и всеобщее ликование…

– А почему – нет?! – взвился Тирзэ. – Теперь-то я понимаю, что если на самом деле каждый только и думает, как власть удержать или чтобы по голове не получить, то эти мир и взаимопонимание никому даром не нужны! Некоторым вообще скучно, когда никого не режут… – Майа расхаживал по комнате, размахивая руками от волнения.

– И ты все же попытался?

– Попытался… С Таникветиль открывается прекрасный вид… вот только падать неприятно – даже для майа… – Тирзэ поморщился.

Глаза Аллора стали ледяными. Майа продолжал – как будто выговаривался за многие годы:

– Сказали: врагу продался, сволочь!.. А ведь я действительно Свет тоже любил…

– А Намо…

– А что – Намо? Что он против всех сделать мог?

– Но ты ведь был посланником… Впрочем, о чем это я? С вражескими пособниками ни к чему церемониться…

– Вот именно. Меня судили как отступника. А Намо… сидел как окаменелый… До сих пор себе простить не может – я-то простил…

– И с тех пор ты здесь?

– Да. А куда я отсюда? Как очнулся, плащом этим накрытый, думал – убегу. Туда. А потом представил виноватую физиономию Мелькора… А у Намо такие глаза были… Он мне, конечно, сказал, что я его могу своим Валой не считать, что он трус и ничтожество, раз не смог меня защитить, и что поможет мне бежать из Валинора… А я остался. Не смог его бросить. Вот и «живу» потихоньку. – Тирзэ усмехнулся. – Чертоги Мандоса велики, кто меня среди призраков искать будет? Так что… общаюсь, новости разные узнаю, с Намо и Вайрэ сидим, беседуем – иногда. Пишу вот, рисовать порой берусь… Ты ко мне заглядывай – даже если выйдешь отсюда…

Аллор взял со стола один из рисунков:

– У тебя хорошая рука.

– Спасибо. А ты в этом смыслишь, я вижу…

– Почему ты так думаешь?

– Ну ты смотришь как-то правильно…

– При жизни меня называли арбитром изящества. И вообще я люблю… любил рисовать… Может, у тебя литок найдется? И для письма что-то…

Тирзэ протянул ему лист бумаги, кисть и баночку с тушью.

В первом наброске майа узнал себя, потом возникли драконы, странные деревья, сплетающиеся в танце фигуры… Еще один быстрый росчерк, явно в задумчивости – на бумаге появилось девичье лицо с большими приподнятыми к вискам глазами, слегка вздернутым носом и насмешливой улыбкой. Пышные кудрявые волосы обрамляли его.

– Слушай, это лицо мне знакомо. Кто это?

– Так… некто…

Тирзэ наморщил лоб, что-то вспоминая.

– Но я видел ее. Здесь. В Залах Людей.

Аллор резко повернулся к нему, оторвавшись от листа. Капля туши сорвалась с кисти, одев плечи нарисованной девушки черным плащом.

Тирзэ вздрогнул от неожиданной реакции.

– Где? – прошептал Аллор.

– В Залах Людей. Давно… около трех тысяч лет назад. Да, это она.

– Три тысячи… И? Рассказывай все, подробно! – Майа стиснул кисть Тирзэ с неожиданной для хрупких на вид пальцев силой.

– Отпусти, больно, ты что?! – Пальцы разжались, Тирзэ высвободил руку. – Что с тобой?

– Рассказывай, – повторил Аллор.

– Она появилась в Залах Людей. Я сначала подумал, что это мальчишка, подросток. Одежда пыльная, рваная. Окликнул – обернулся, вижу – девчонка. Хмурая. – Это, говорит, чертоги Мандоса? – Да, отвечаю. – Можно гут присесть? – Отчего же нет?

Она села, прислонившись к стене, и прикрыла глаза. Странным мне это показалось. Я вышел: она явно была не в духе. Ладно. Захожу через день-два – люди обычно уходят дальше, а она сидит. Только в дальний от выхода угол перебралась. Тут я не выдержал. Почему ты еще здесь? – спрашиваю.

– А что, нельзя?

– Тебе придется уйти. Люди здесь не задерживаются.

– Обычно. Но… может быть, все-таки можно?

– Не сможешь, – говорю. – Ты и так долго удерживаешься. Людей как бы уносит течением – туда, на Пути.

– Я не могу сейчас уйти на Пути.

– Невозможно.

– А как же Берен?

– Он бы вынужден был уйти. Приди Лютиэнь днем позже – и все.

– Днем… – И голову опустила. – Нет, мне долго придется ждать… Может, до конца Времен…

– Что у тебя стряслось? – спрашиваю. Хотел по голове погладить – вздрогнула, отодвинулась.

– Ничего, – говорит, – особенного. Просто ждать мне долго придется – оттуда быстро не возвращаются…

– Откуда? Ты хоть расскажи.

– Из преисподней, – отвечает, а глаза застывшие.

Тирзэ взглянул на Аллора. При последних словах его пальцы сжали подлокотник так, что тот хрустнул.

– Так она знает… знала…

– Послушай, Аллор, объясни, кто она?

– Девушка, которую я полюбил и которая полюбила меня, – вот кто.

– Она продолжала любить тебя, даже когда ты стал призраком?

– Когда мы познакомились, я им был уже давно. Брови Тирзэ поползли вверх.

– Это не из-за нее ты с Гортхауэром разругался? Аллор неопределенно кивнул:

– Значит, она видела. Конечно, душа ведь не сразу покидает тело. А дальше – что?