Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды

– Не помешаешь. Одиноким можно быть и в самой обширной компании.

– Одиночество и уединение – не одно и то же.

– Не суть. В данном случае это не имеет значения. Сядь.

Аллор, изящным движением подобрав плащ, расположился в кресле напротив. Достав пахитоску, коими их щедро снабжала Мелиан, закурил. Манвэ рефлекторно потянулся к портсигару, но остановился. Слабости не пристали Владыке, и уж заведомо не стоило их проявлять перед этим странным майа.

– Скучаешь? – ни с того ни с сего спросил он.

– Отчего же? Хотя… возможно. Возвращаются старые привычки – а в свое время я был пресыщен светским общением.

– Здесь все же не Нуменорэ. Хотя в свое время Эон-вэ обучал твоих предков манерам.

– То-то все так знакомо. – Это прозвучало почти двусмысленно. – Немудрено, что потом нуменорский этикет задавал тон всему Средиземью.

– Ты часто бывал там? В Средиземье?

– Разумеется. Путешествия были одним из любимых моих развлечений. В пути даже время течет по-иному.

– Вот как… И как вам здесь?

– Пока интересно.

– Пока? – вскинул бровь Манвэ.

– А потом – привыкнем. Впрочем, надеюсь, что заскучать здесь не удастся. Не скоро, во всяком случае.

Манвэ пожал плечами.

– А почему ты здесь сидишь? Устал? – поинтересовался Аллор.

– Валар не устают. Впрочем, за двенадцать тысяч лет многое действительно становится… слишком привычным.

– Всегда можно найти способ развеяться.

– Или забыться? – усмехнулся Манвэ.

– Не думаю. Стоит ли что-то забывать – и возможно ли?

– Для многих – да.

– Многие – это не все.

– По себе судишь? Кстати, как было в Садах Лориэна?

– Очень мило. Хорошо, что они есть. Такое особое, смутно-спокойное, чуть грустное состояние, правда?

– Я там давно не был.

– Вот как? Впрочем, большинство идет туда, желая забыться и успокоиться, а тебе, Владыка, ни к чему искать этого: тебя ничто не тревожит…

– Мне не о чем тревожиться. Следовательно, и успокоение не требуется.

– А отдохнуть?

– От чего?

– От всего. Власть выматывает. По-моему, даже в Блаженной земле управление – не самое легкое дело. И не самое приятное.

– Как сказать. И какая разница: Единый назначил меня править Валинором – и я буду править, пока на то Его воля.

– Неизменная.

– Само собой. – Манвэ показалось, что во взгляде Аллора промелькнуло подобие сочувствия – фиолетовой искрой на дне холодно-синих глаз.

– А Средиземье никогда навестить не хотелось?

– Что нам там делать? История развивается своим чередом. К тому же мы отреклись от власти над людьми, когда… – Манвэ запнулся, что было необычно для его плавной, уверенной речи.

– Воззвали к Единому, чтобы решить нуменорский вопрос, – закончил Аллор спокойно, глядя мимо Манвэ. – Неважно. Незачем сейчас говорить об этом. – Майа выпустил струю дыма в окно. – Собственно, зачем тебе путешествия или Сады Грез: у тебя есть музыка, песни – ведь это прекрасно – творить гармонии звуков и слов…

– Я не музицирую, – проговорил Манвэ.

– Правда? Но почему же?

– Не хочется. Видимо, в этом нет необходимости.

– При чем тут необходимость? Ведь это – твоя суть?

– Моя суть – вершить Волю Всевышнего, – отрезал Король Мира, – а музыка…

– Лишь увлечение? Без которого вполне можно прожить?

– Вот и живу.

– Давно?

– Две эпохи.

Манвэ поморщился – впрочем, под личиной это было незаметно. О чем это они? И что он, Манвэ Сулимо, несет? Совсем распустился в последнее время. И все же – что-то располагало к беседе. Может, ощущение, что они играют по сходным правилам? Похоже, они и впрямь оба – игроки: Манвэ иногда чувствовал в себе эту странную приподнятость, заманчивую дрожь – как хищник перед прыжком… Правда, все реже. Казалось временами, что прибит к земле, – а ветер… Словно и не его стихия. А музыка? Тогда, в Предначальную, – песни, возникавшие так легко, из глубины души, что были – как дыхание. Казалось – невозможно дышать – и не петь. И звенела услышанная и развитая им тема в мелодии ветра, грохоте бури и шорохе молний.

Ну что пристал к нему майа – ведь неплохо вроде понимает, что к чему… Какое пение, какая музыка, если стал исполнителем? Казни и творчество – несовместимы. Взялся карать – отставь лютню. Он знал, что должен был поступить так, как поступил, – но за все надо платить. Собой. А песня… Спел он уже свою песню… Как говорят в Эндорэ – «твоя песенка спета»…

– Две эпохи, – протянул Аллор. – Да, конечно… И все же… Честно говоря, так хотелось бы тебя послушать – ведь ты не разучился? – Тон вопроса был риторическим.

– С чего бы вдруг? Но не слишком ли много ты себе позволяешь, майа? Что я, менестрель, чтобы играть тебе? – высокомерно бросил Манвэ, выпрямившись в кресле.

– Не мне, нет, Ваше Величество, мое нахальство не безгранично, но был бы рад присутствовать. А Сады Лориэна не помогут тебе, – добавил майа вдруг, – как и мне, впрочем.

Манвэ слегка оторопел от такой наглости, а Аллор продолжал:

– Ты слишком горд и силен, чтобы кто-то со стороны мог подарить тебе покой.

– А ты?

– А у меня просто тяжелый случай, – усмехнулся нуменорец, выдержав пристальный взгляд Короля.