Девятое правило волшебника, или Огненная цепь

Что хорошего принес он другим? Он разочаровал Зедда. Он отдал Шоте Меч Истины ни за что. Никки считает, что он безумен, бредит. Только Кара верила ему. В самом деле, верила. Она была единственной, а он ошибся, когда раскопал могилу.

Он подумал, что Никки должно быть права — он вправду сошел с ума. Все правы. Он просто все выдумал. Он видел это в их глазах; все они смотрели на него как на безумца.

Ричард не сводил пристального взгляда с темных массивных камней внешней стены Замка Волшебника. Они спускались на многие тысячи футов; у подножия скалы начинался лес. Порывы ветра подталкивали его. Вид высоты вызывал головокружение. Головокружение падения.

Что хорошего принес он другим, а больше всего себе?

Он украдкой глянул на Кару. Она была близко. Недостаточно близко.

Ричард не видел причин продолжать терпеть эту муку. У него больше не было разума. Разум был его жизнью.

У него больше не было Кэлен. Она тоже была его жизнью.

Судя по тому, что все ему говорили, судя по тому, что он увидел в гробу в ту ужасную ночь, у него никогда ее не было. Это было лишь заблуждение безумия. Прихоть. Желание, чтобы так было.

Он снова бросил быстрый взгляд на внешнюю стену Башни, на скалы и деревья внизу. Это было очень, очень длинный путь вниз.

Он вспоминал людей, которые рассказывали, что перед смертью каждый заново проживает свою жизнь.

Если бы это было возможно, он вновь пережил бы каждый драгоценный миг, который провел рядом с Кэлен.

Или думал, что провел.

Это будет длинный путь вниз.

Достаточно длинный, чтобы снова пережить такие замечательные, романтичные времена, наполненные любовью. Достаточно длинный, чтобы вновь пережить каждое драгоценное мгновение рядом с ней.

Глава 50 (MagG)

Никки открыла окованную железом дубовую дверь и окунулась в яркий дневной свет. Пухлые белые облака высоко скользили в сверкающем голубом небе — в любой другой день эта картина подняла бы ей настроение. Порыв ветра бросил волосы ей в лицо; она убрала их и внимательно посмотрела на узкий мостик вдалеке. В самом его конце на дальней стороне вала стоял Ричард, глядя вниз через просвет между зубцами стены. Кара, стоявшая ближе, обернулась, услышав звук открываемой двери.

Никки пробежала по мостику; далеко внизу под нею раскинулся внутренний двор. С высоты можно было разглядеть несколько каменных скамей, розовые кусты у стены Башни, место, где сходились несколько стен. Когда она, наконец, подошла к Ричарду, он оглянулся и коротко улыбнулся ей. Даже такая улыбка согрела ее, несмотря на то, что это была всего лишь вежливая формальность.

— Рикка говорит, кто-то приближается к Башне. Я подумала, что ты захочешь знать.

Кара, отставшая на несколько шагов, подошла чуть ближе.

— А Рикка знает, кто это?

Никки покачала головой.

— Боюсь, нет, и это меня немного волнует.

Не двигаясь, не отводя глаз от отдаленных холмов, Ричард сказал:

— Это — Энн и Натан.

Брови Никки удивленно поднялись. Она глянула через край стены. Ричард указал на дальний участок дороги, ведущей к Башне.

— Там три всадника, — заметила Никки.

Ричард кивнул.

— Должно быть, третий с ними — Том.

Встав рядом с Ричардом, Никки высунулась между зубцами чуть дальше и оглядела внешнюю стену. Картина была пугающая. Ей подумалось, как он вообще может стоять тут.

Положив руку ему на плечо, чтобы удержать равновесие, Никки снова выглянула наружу, разглядывая трех всадников на лошадях, тащившихся по освещенной солнцем дороге. Временами они исчезали под деревьями, чтобы мгновение спустя, появиться снова, и продолжали неуклонно приближаться к Башне.

Внезапный порыв ветра заставил ее потерять равновесие. Прежде чем она успела испугаться, рука Ричарда обхватила ее за талию и удержала. Она инстинктивно отодвинулась подальше от края. Как только она оказалась в безопасности, его защищающая рука освободила ее.

— Ты, и правда, можешь разглядеть отсюда, что приезжие и есть Энн и Натан? — спросила она.

— Да.

Перспектива снова встретиться с аббатиссой вовсе не привела Никки в восторг. Прожив во Дворце Пророков в качестве Сестры большую часть жизни, она хорошо знала их руководительницу. Аббатисса для многих в той или иной степени заменила мать, поддерживая их, обучая, наставляя на истинный путь, помогая тем, кто в этом нуждался.

В детстве, когда у Никки появлялись личные желания, мать всегда готова была учинить ей резкий выговор за это. Позже, когда в жизнь Никки вошла аббатисса, она указывала ей на те же ошибки, только доброжелательно и с улыбкой. Удар или улыбка значили одно и то же — рабство, пусть даже под более благозвучным названием.

Другое дело, Натан Рал. Фактически, она совсем не знала пророка. Некоторые Сестры, особенно новенькие, дрожали при одном упоминании его имени. Судя по тому, что о нем говорили, он был не просто опасен, он был безумен, а для Ричарда в его теперешнем состоянии это не слишком подходящая компания.