Девятое правило волшебника, или Огненная цепь

— Я думаю, ты могла бы стать той женщиной для Лорда Рала. — Она взяла ее за руки, чтобы предотвратить возражения. — Не говори ничего. Не хочу, чтобы ты назвала меня сумасшедшей. Не говори пока ничего, просто подумай. Мы уезжаем ненадолго, и пока ты не присоединишься к нам, у тебя будет время все обдумать. Я вовсе не хочу, чтобы ты жертвовала собой или что-нибудь в этом духе. Я только хочу сказать, что Лорду Ралу нужен близкий человек, женщина, и ты могла бы стать ей, если бы захотела. Я — не то, что ему нужно. Я — Морд-Сит, а Лорд Рал — волшебник. Добрые духи, я ненавижу магию, а у него есть дар. У нас столько различий. Но у тебя с ним много общего. Ты — колдунья. Кто сможет понять его лучше тебя? Кто может помочь и поддержать его лучше, чем ты? Помню ту ночь в убежище, когда вы говорили о творчестве и магии. Я не поняла и половины из сказанного, но меня поразило, как легко вы говорили, как улавливали мысли друг друга — словно очень близкие люди. Тогда мне показалось очень правильным, если вы будете вместе. А еще я помню, как ты смотрела на него, когда мы лежали так близко, стараясь согреться — как женщина, которая рядом с человеком, в которого влюблена. Я почти ожидала, что он тебя поцелует, и это казалось почему-то совершенно естественным.

Никки никак не могла заставить сердце успокоиться.

— Кара, я… — голос подвел ее.

Кара отколупывала кусочки краски от стены здания.

— Кроме того, ты — самая красивая женщина из всех, кого я видела. У Лорда Рала должны быть жена, достойная его, и я не могу представить никого, более достойного, чем ты.

— Жена…?

— Разве ты не видишь смысла в этом? Это заполнило бы ту пустоту, которую я почувствовала. Это доставило бы ему радость, избавило от страдания. У него появился бы кто-то, чтобы понять его дар, избавил от одиночества. Ты только подумай.

— Но, Кара, Ричард ведь меня не любит.

Кара смотрела так долго и оценивающе, что она почувствовала неудобство. Никки вспомнила, что Ричард рассказывал однажды, какой паралич охватывает людей под взглядом Морд-Сит, а сейчас одна из Морд-Сит изучала ее. Только теперь Никки поняла, что он хотел тогда сказать.

— Может сейчас он этого и не чувствует, но когда ты присоединишься к нам, ты могла бы дать ему понять, что не против вашего сближения. Иногда человека необходимо подтолкнуть к какой-то идее, чтобы он серьезно задумался о ней. И поэтому я подумала, что должна сказать тебе все это. Может, если он узнает, что ты открыта для любви, он тоже заинтересуется и посмотрит на тебя в ином свете. Все чувствуют любовь в какой-то момент, люди не рождаются уже влюбленными. Ты должна помочь ему достичь такого момента, когда он начнет думать о тебе. Возможно, он просто думает, что такая женщина, как ты, умная и красивая, никогда не захочет обратить на него внимание. Иногда мужчины бывают застенчивыми по отношению к красивой женщине.

— Кара, я не думаю, что он…

Кара наклонилась ближе.

— А может он думает, что ты никогда им не заинтересуешься, поэтому и выдумал ту другую женщину, чтобы заполнить пустоту

Никки облизала губы.

— Думаю, нам пора двигаться к конюшне, иначе он может уехать без тебя. Похоже, все уже расходятся.

Кара слегка улыбнулась.

— Ты права. Знаешь, Никки, если хочешь, можешь забыть то, что я наговорила. Вижу, что тебе неловко от всего этого. Что до меня, даже не знаю, нужно ли мне было говорить об этом.

— Тогда зачем ты это сделала?

Кара задумчиво смотрела вдаль.

— Наверное, потому, что почувствовала всю глубину его одиночества. Это разрывает мне сердце. — Ее пристальный взгляд вернулся к Никки. — А у Морд-Сит не бывает разбитых сердец.

Никки чуть не ответила, что у волшебниц такого тоже не бывает.

Глава 22 (MagG)

Фонари, висящие на толстых столбах, давали ровный теплый свет. Сухой запах свежей соломы заполнял помещение. Мужчины и женщины, некоторые с детьми, поначалу заполняли не только проходы между стойлами, но и сами стойла. Но теперь, когда Ричард поговорил с родственниками погибших, многие разошлись по домам, пожелав ему удачного путешествия.

Оставалось еще несколько часов до рассвета, но, несмотря на столь ранний час, кроме расстроенных родственников конюшню заполняли еще и те, что пришел, чтобы спросить о сражении, которого ожидали все в городе. Множество людей сидело на тюках сена, занимая место до самой крыши, теперь многие из них спускались вниз. Ричард подумал, что они вернутся домой, чтобы поспать еще немного, но их сон будет нарушен мыслями о полчищах, надвигающихся на их город.

Виктор, стоящий поблизости, выглядел мрачным после разговора о его погибших товарищах, об их храбрости и о том, как ему будет не хватать каждого их них.

Слушая, многие из пришедших плакали, даже не пытаясь скрыть слезы. Ричард знал, что не сможет сказать ничего такого, что бы уменьшило их горе. Он приложил все усилия, чтобы заставить их понять, как высоко он ценил погибших, как беспокоился о них. А что еще мог он дать им, кроме сочувствия их потере? Он чувствовал себя беспомощным и бесполезным, хотя они, казалось, прислушивались к тому, что он говорил.