Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР - В6»

Амундсен, отставив прежние обиды, одним из первых включился в поиски и уже не вернулся: его следы теряются в бушующем море, где он исчез вместе со своим небольшим гидросамолётом. Самого Нобиле вывез из ледового лагеря шведский лётчик, а его товарищей советский ледокол «Красин» принял на борт лишь спустя три недели.

Трагедию во льдах многие сочли наглядной демонстрацией неспособности дирижаблей полужёсткого типа работать в Арктике. В октябре 1928 года советский полярный исследователь Владимир Визе, приехав из Берлина, где проходил конгресс общества «Аэроарктик», заявил: «Полёт Нобиле и катастрофа «Италии» доказали, что полужёсткие корабли непригодны для трансарктических сообщений…» [55]

Несмотря на неудачу, вернувшегося в Италию начальника экспедиции поначалу встречали с почестями, однако вскоре у Нобиле начались неприятности.

Видный член фашистской партии Итало Бальбо, занимавший должность госсекретаря по авиации, всецело отдавал предпочтение самолётам и давно настаивал на прекращении дирижаблестроения. Катастрофа дала ему в руки сильный козырь, и завод SCA получил приказ прекратить работы.

В отношении бывшего командира «Италии» возбудили расследование, которое, по его мнению, велось необъективно, с явным обвинительным уклоном. В марте 1929 года специальная комиссия пришла к выводу, что в катастрофе единолично виновен Нобиле, совершивший фатальные ошибки в управлении дирижаблем [80].

Как в Италии, так и в мире у многих вызывало осуждение то обстоятельство, что Нобиле, будучи начальником экспедиции, первым покинул лагерь. Сам же он утверждал, что его убедили в необходимости лично руководить операцией с борта спасательного судна. Поэт Маяковский написал тогда известные уничижительные строки:

Фашистский генерал
на полюс
яро лез.
На Нобиле —
благословенье папское.
Не карты полюсов
он вёз с собой,
а крест

[56],громаднейший крестище…
и шампанское!
Аэростат погиб.
Спаситель —
самолёт.
Отдавши честь
рукой
в пуховых варежках,
предав
товарищей,
вонзивших ногти в лёд,
бежал
фашистский генералишко.

Нобиле считал все обвинения несправедливыми. После Второй мировой войны заключение комиссии дезавуировали, однако защищать свою репутацию ему пришлось всю оставшуюся жизнь. А тогда, весной 1929 года, бывший дирижаблестроитель и аэронавт, в знак протеста уволившийся из ВВС и лишённый генеральского звания, читал лекции в университете и без конца минуту за минутой перебирал в памяти тот роковой полёт.

Визит советского генерала

Как оценивать приезд Нобиле в СССР и работу в качестве консультанта по дирижаблестроению? Была ли это своего рода плата за услугу, оказанную «Красиным» его соотечественникам, или «русская ссылка», в которую неудачливого аэронавта отправило правительство Муссолини? Может быть, советское руководство приютило гонимого фашистами инженера лишь затем, чтобы воспользоваться его познаниями, или состоялась обычная взаимовыгодная сделка, наём на работу – и ничего больше? Кто сделал первый шаг, кто кому был нужнее?

Контакты советских дипломатических работников с Нобиле имели место как минимум за полтора года до официального приглашения работать на Дирижаблестрое – весьма вероятно, по просьбе начальника УВВС Баранова. Не исключено, что Нобиле, отстранённый от дел после катастрофы «Италии», не только был весьма заинтересован в этом, но и предлагал свои услуги: осенью 1930 года Зарзар[57] сообщал В. Куйбышеву, что «…в своё время Нобиле в СССР (об этом хорошо известно т. Баранову)…»[58].

В апреле 1929 года военный атташе советского полпредства в Италии Григорий Силин докладывал своему начальству об одном разговоре с опальным инженером: