Девятьсот восемьдесят восьмой

Идя по едва заметной тропинке за Тарасом и Федором, историк пытался вспомнить последние слова Владимира. Что он говорил? Вроде бы Лада была не в курсе его намерений. Значит, жрица не хотела его смерти. Это дарило ему небольшую надежду на благополучный исход — слабую, но все же надежду. Может быть, ей удастся убедить вспыльчивого жениха в том, что его стоит оставить в покое? Оставалось только объяснить самому себе, зачем ей это могло понадобиться. Не из гуманистических ведь соображений, на самом деле. Хотя, если подумать, что мешало волхвам убить его еще тогда, раз он был им неугоден? Может быть, они действительно не так плохи? Окончательно запутавшись в собственных рассуждениях, Марсель поднял глаза и обнаружил, что успел забраться в такую дремучую чащу, что даже неба не было видно — небольшая изба, построенная из грубых необработанных бревен, выглядела здесь почти как часть общего зеленого организма. Затянутая со всех сторон сочным плющом, она практически сливалась с лесом, и можно было пройти всего в паре метров от нее, не заметив.

— Вот мы и пришли, — внезапно дружелюбным голосом проговорил Тарас. — Добро пожаловать. Только сразу предупреждаю: не балуй, у меня баба не любит гостей, так что постарайся произвести на нее хорошее впечатление. И не болтай лишнего.

— Кто там? — послышался женский голос, и историк, судорожно сглотнув слюну, с удивлением уставился на ладную женщину в чистых белых одеждах. Ее внешний вид настолько не соответствовал окружающей действительности, что он даже на секунду зажмурился, чтобы убедиться, что это не галлюцинация.

— Это мы, любовь моя, — с нежностью в голосе отозвался Тарас.

— А с вами кто? — Марсель обратил внимание на то, что женщина при этом смотрела не на него, хотя он стоял всего в нескольких шагах, а куда-то мимо, и сообразил, что она была слепа.

— Не беспокойся, мама. — Федор подошел к ней и обнял. — Это хороший человек. Странник. Заблудился в наших местах, мы ему помогли выбраться. Он переночует у нас.

— Конечно. — Хозяйка кивнула и улыбнулась. — Добро пожаловать!

— Благодарю, — пробормотал историк, не зная, как вести себя.

— Что же это мы на пороге стоим? — Женщина отступила внутрь избы и жестом пригласила Марселя войти. — Дорогой, помоги мне.

— Иду, солнце мое. — Тарас прошел мимо историка, грозно сверкнув на него глазами.

Оказавшись внутри избы, Марсель с удивлением обнаружил, что ее интерьер сильно отличался от наружной части — достаточно просторное помещение было обставлено по местным меркам почти шикарно. Здесь имелось все необходимое для жизни, и можно было заметить, что в доме постоянно поддерживался порядок. Наблюдая за тем, как женщина с помощью мужа накрывает на стол, историк удивился тому, каким разным может быть один и тот же человек. Великан, только что убивший двух людей, теперь выглядел любящим и заботливым мужем. Стоило женщине приблизиться к какому-нибудь острому углу, как Тарас каждый раз осторожно направлял ее в нужную сторону, оберегая от столкновения. Это было странно, тем более что слепая, скорее всего, прекрасно ориентировалась в пространстве. В конце концов хозяин усадил жену на лавку возле стола, а сам принялся хлопотать вокруг нее. Это выглядело почти сюрреалистично, и Марсель только молча наблюдал за происходящим. Наконец, накрыв на стол, хозяин жестом пригласил гостя сесть и сам тут же без лишних слов принялся за еду.

— А что же ты, милый, не представил гостя? — обратилась женщина к супругу.

— Да я как-то запамятовал, — признался Тарас. — Кирилл, это моя жена Ольга. Ольга, это Кирилл.

— Очень приятно, — проговорила хозяйка.

— И мне. Очень.

— Что привело тебя в наши края, добрый человек? Дело какое — или просто странствовать любишь?

— Дело, — ответил историк, искоса поглядывая на мужчин. — Важное дело. Но, видно, не судьба мне его завершить.

— Что так?

— Не вышло ничего у меня. И цели своей не достиг, и жизни едва не лишился. Если бы не твои супруг и сын, думаю, не сидеть бы мне здесь.

— Да, мальчики — моя гордость. Их ведь у меня целых пять молодцев, все как на подбор. Федюша — самый младший, поэтому дома остался. Остальные-то на заработки в Киев поехали, уже несколько дней от них ни одной весточки нет.

Слушая Ольгу, историк то и дело поглядывал на Тараса, но тот сидел с хмурым видом и никак не реагировал на слова жены. О том, что происходило у него внутри, можно было догадаться только по тому, с какой яростью он пережевывал пищу. Казалось, что если бы ему на зуб попался камень, то он вряд ли бы это заметил.

— Как вам живется здесь? — спросил он, чтобы как-то сменить тему. — Наверное, тяжело — вот так, в лесу?