Девятые Звездные войны

Взором, в котором не было ни капли жалости, Тугуд обвел толпу новобранцев.

— То, что Пис понял сразу, но что до вас доходит с трудом, это то, что нестроевой унтер-офицер-анахронизм, бесполезный придаток к современному армейскому механизму. В прошлом основной его заботой была дисциплина, он был, так сказать, промежуточным звеном между офицером и подчиненным. Но сегодня, когда в нашем распоряжении усилитель команд, все эти капралы, сержанты, каптенармусы становятся почти излишней роскошью. Они все еще существуют, но только затем, чтобы исполнять самые примитивные поручения. Ни одному человеку не присвоят чин сержанта, пока тот упорным трудом не докажет, что слишком глуп и труслив для любой другой работы.

Тугуд деликатно поднес сигарету к губам, затянулся, и взгляд его стал еще жестче.

— Вот смотрю я на вас, ребята, и мне кажется, что в вашем лице Легион получил, за исключением рядового Писа, конечно, целую кучу потенциальных сержантов.

Уязвленные новобранцы неловко переминались с ноги на ногу, и Пис, все еще обиженный на товарищей по несчастью за отсутствие солидарности, не мог сдержать высокомерной улыбки.

— Не слишком задавайтесь, рядовой Пис!

В голосе лейтенанта появились нотки неодобрения.

— Сержант Клит заперся в туалете и плачет, а это означает, что до завтра от него не будет никакого толка и часть его обязанностей придется взять на себя. На первый раз прощаю, но учтите, что издевательство над сержантом считается серьезным проступком, и влечет за собой соответствующее наказание. Некоторые из вас уже познакомились с твинкань-ем, но смею вас уверить, это ничто в сравнении с тем, на чем специализируюсь я...

Улыбка лейтенанта, пробивавшаяся сквозь клубы табачного дыма, выглядела в этот момент особенно неприятной.

— Вот теперь все ясно,— пробормотал Райан.— Лучше уж отдаться в руки закона...

— Отставить разговоры! За мной!— скомандовал Тугуд, подвел новобранцев к столу, на котором стоял прямоугольный ящик, и снял с ящика крышку. Любопытным взором предстало зеленоватое сияние, свидетельствующее о том, что перед ними — молекулярный дезинтегратор типа, которым пользуются домашние хозяйки для уничтожения всякого рода мусора. Семеро новобранцев нервно посмотрели друг на друга, потом на лейтенанта, чья легкая доселе улыбка распространялась уже на всю его мальчишескую физиономию.

— А вот эта часть нравится мне больше всего.— Пояснил Тугуд.— В каждой толпе новобранцев полно слишком хитроумных, которые надеются победить СИСТЕМУ... И каким же образом надеются они совершать? Ну конечно, подстегнуть память! Записочками. Пленочками. Кап-сулками.

Тугуд все еще улыбался, но компания новобранцев чувствовала себя под его взглядом, как под перекрестным огнем.

— Слушай мою команду! Все, у кого есть хотя бы какие-нибудь материальные напоминания о прошлом... приказываю — вынуть записи и бросить их вот сюда!

Щелчком отправив в дезинтегратор свой окурок, лейтенант наглядно проиллюстрировал команду. Сияние внутри на мгновение стало ярче, и окурок превратился в невидимую молекулярную пыль.

Ответом лейтенанту была мертвая тишина, длившаяся примерно три секунды. Пису она, однако, показалась бесконечной. Он глянул на Райана, Фарра. Лица их исказились до неузнаваемости — воля человека боролась со скребущим по разуму наждаком. Наконец Райан вытащил из кармана своего сверкающего зеленого костюма маленький конвертик и, уронил в застывший в ожидании ящик. Фарр проделал то же самое с клочком бумаги, а остальные — с разнообразными предметами, извлеченными из белья и из-под часовых ремешков. Переваривая напоминания о забытых преступлениях, дезинтегратор бросал на лицо лейтенанта Тугуда зеленоватые отблески, придавая ему мефистофельские черты.

— Вот так-то лучше,— произнес он благосклонно.— Искушение не мучит вас больше и вы знаете, что отныне полностью посвятили себя Легиону. Вы испытываете глубочайшее душевное умиротворение и довольство. Не так ли, Райан?

— Так точно, сэр!— проскрежетал Райан. Он отнюдь не выглядел человеком, наслаждающимся душевной гармонией.

Тугуд кивнул.

— И снова — отлично рядовому Пису. Он — единственный, кто пришел сюда с честным намерением отдать себя всецело Легиону. У тебя отец случайно не военный?

— Не знаю, сэр.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я не знаю, кто мои родители. Я вообще ничего не помню.

— НИЧЕГО?!

— Так точно, сэр! Я не помню НИЧЕГО, до того момента, как очнулся в операционной.

Это произвело на лейтенанта соответствующее впечатление.

— Наверное, Пис, ты был чудовищем, и нет в твоей жизни ни единого дня, не запачканного грехами или преступлением!

— Так точно, сэр!— с несчастным видом отчеканил Пис. Постоянные напоминания о том, что в прошлой жизни он был воплощением Антихриста, уже начинали угнетать его. Единственным желанием было забыть, что он ничего не помнит.

— Удивительно, но ты не похож на чудовище,— сказал Тугуд, вплотную приближая свое лицо к лицу Писа и пристально всматриваясь в него.— Или похож? Стоп! Кажется... не мог я видеть твою фотографию в газетах?

— Откуда мне знать?— огрызнулся Пис, теряя терпение.