Девятый

Конь и так шел на последнем издыхании — арбалетный выстрел его доконал. Всадник уже привстал в стременах, собираясь нанизать меня до середины древка, и тут же полетел через лошадиную шею, носом вниз. Копья не выпустил. Зря — вонзившись в землю, оно сыграло роль легкоатлетического шеста, заставив рыцаря взмыть в вышину, откуда он уже окончательно брякнулся. Покатился по земле, теряя оружие и детали доспехов. Человек бы при таком приключении сразу прекратил сопротивление из-за множественных травм, не совместимых с жизнью, но этот даже в таком плачевном положении сумел взмахнуть рукой, жестоко ударив латной перчаткой моего скакуна в колено.

На этот раз из седла вылетел я — моя очередь.

Земля встретила ласково — не стала затягивать страдание. Просто хлопнула по лбу — и свет погас.

* * *

Приходить в себя не хотелось — в темноте так приятно и не болит ничего. Стоило сознанию начать возвращаться — и все, отдых побоку сразу. Болит везде, самочувствие — будто слон надругался, и очень печально от грустной мысли: я валяюсь в эпицентре боя. Вокруг латники с коней сыплются, копыта землю взбивают, сталь звенит, и посреди всего этого расположилась моя мягкая, для многих лакомая тушка — будто редкий деликатес на травяной скатерти.

Дан, вставай, придурок! В этом месяце тебя уже один раз хоронили, не надо такими делами увлекаться!

Поднимаю веки, тут же зажмуриваюсь — солнце бьет в глаза. Видать, и ему стало интересно, чем все закончится. Не поленилось выйти по такому поводу из-за туч. Давненько его не видел… На полпути к зениту уже, но все равно слишком низко.

Что же ты еле плетешься — поторапливайся давай…

Медленно поднимаюсь на колено. В голове шумит, рот наполнен кровью, левый глаз быстро заплывает — через щелочку на белый свет посматривает. Вокруг гарцуют всадники, в стороне кто-то с кем-то все еще сшибается на полном скаку. Видимо, недолго я валялся — бой еще в самом разгаре, и понять, кто побеждает, не могу.

Поверженный перерожденный лежит в паре десятков шагов — далековато нас жизнь разбросала. Не двигается, правая рука неестественно вывернута в локте. Но не верю я в окончание нашего разговора — слишком легко… не бывает так. Сейчас начнет шевелиться, поднимется, и…

Шансы один на один у меня не слишком впечатляющие…

Забрало ко мне повернуто — за черными щелями мерещится змеиный взгляд. Сейчас я тебя успокою… полежи немного…

Вытаскиваю нож из-за голенища, поднимаюсь. Нож хорош — не слишком длинный, узкий, с толстым клином лезвия. Таким легко проникать в щели доспехов. Шаг, еще шаг — к противнику. В голове все еще шумит, звуки доносятся далеким эхом, мысли путаются: многострадальным мозгам опять досталось — на Земле им не везло, здесь тоже. Хотя сомневаюсь, что опять загнусь от рака: при такой жизни смерть моя будет непременно насильственной.

Возможно, даже мучительной…

Еще шаг — и вздрагиваю от отчаянного птичьего крика. Лишь одно пернатое создание на такие звуки способно, хотя даже для него сильно.

Оборачиваюсь — на меня несется рыцарь. Копье опущено, точкой в руке направлено на меня. Конь задыхается, на губах пена, но все равно сумел развить огромную скорость — разрезаемый воздух разбрызгивает кровь с узкого наконечника. Я буду не первой его жертвой.

Не успел ни отскочить, ни придумать маневр посложнее — с неба метнулся зеленый комок, вцепился лапами в отверстия забрала, заорал, не переставая махать крыльями. Возможно, даже плюнул — по слухам, мой невоспитанный птиц и не на такое безобразие способен.

Не знаю, что подумал рыцарь, но одно несомненно — видимость у него упала до нуля. Попугай у меня, конечно, со странностями, но не стеклянный. Перерожденный оказался в затруднительном положении: левая рука занята щитом, правая копьем — какие бы изменения ни произошли в его организме, лишней конечностью он не обзавелся.

Отгонять взбесившегося птица ему было нечем.

Бить себя по лицу окованным железом щитом он не стал — копье, направленное на меня, полетело на землю. Рыцарь потянулся латной перчаткой к лицу, намереваясь разобраться с летающим агрессором.

— Беги!!! Зеленый!!! — заорал я, отшатнувшись от пронесшейся в считаных сантиметрах лошади.

Меня он услышал или понял, что этого бронированного великана заклевать не получится, но, оторвавшись от своей жертвы, птиц ловко скользнул влево, увернувшись от руки возмездия. Но недостаточно быстро — всадник взмахнул второй, на лету врезав вслед улепетывающему попугаю серединой щита. Там, насколько я заметил, блестел ромбик короткого шипа.

Сзади я не разглядел, повезло Зеленому или все же угодил на сталь, — просто птиц с испуганным воплем отлетел, будто мячик от ракетки, и рухнул в траву.

А всадник начал осаживать лошадь, разворачиваясь.