Девятый день

А мы сидим в своих стенах,

Боимся выйти, хоть и знаем,

Что там, за дверью, ждет Судьба,

К нам повернувшись странным краем.

Ты не захлопнула ту дверь,

Твой ключ в замке застрял некстати,

Холодной сталью звякнет медь,

Я б мог помочь, но чего ради?

Не рвешь, не мечешь, не кричишь,

Все это есть прерогатива

Моя, быть может, странный я,

Хоть странным быть мне запретила.

Хочу порог перешагнуть,

К шершавым доскам прислонился,

Все помнит кожа то тепло,

Оно отныне мне лишь снится.

Уже я не смогу забыть

Прогулки те по коридорам,

Не смог понять, не смог догнать

Не смог пройти к твоим просторам.

А помнишь ветер и бетон,

Глухие стоны стекол битых?

Мою борьбу с собой и крик,

Что вместо слов звучал сердитых?

А я забыл, не помню свиста,

Ни цвета туч свинца и хлада,

Не помню шороха страниц,

Мне память больше не отрада.

Как мне порог перешагнуть,

Сквозь боль пройти по коридору

Теней чужих души и тьмы,

Как выйти вновь к своим просторам?

Девятый день

Закат не торопится, закат не спешит, закат очень медленно уступает небо:

сизое, лиловое, местами розовое - такой цвет у несуществующего плацебо.

Дорога бодрит, наводит на знаки внимания, и неправда, что девять дней пути утомляют.

Думай, что устал, думай, что хочешь есть и спать, чтобы упрямые строчки тобой управляли.

Бесцельно. Злобно. Отрезвляюще.

Увидел еще одно сломанное дерево: сердцевина сгнила, а ветра не было уже давно.

С людьми такое тоже случается, когда под макияжем не получается скрыть трухлявое нутро.

От трухи и пыли хочется избавиться, сжечь в зеленом костре уходящих дорог.

Жалко только, что бензина, соляры и масла очень редко в достаточном количестве

выставляется за порог.

Голые строчки без смысла, без связанной мишуры слов - проходит девятый день пути

по рельсам и шпалам очень редких или давно забытых сторожевых постов.

Джамми

Здравствуй, милая Джамми,

Здравствуй, сестра облаков,

В это чудесное утро

Одни мы с тобою вдвоем.

С кофе стоим на пороге,

Ждем клич орла из степи:

Он через спящие горы

К нам быстрей ветра летит.

Рядом стоя, не лукавим,

И без спешки ведем разговор.

И не то, чтобы так уж о главном,

И не чистый, конечно же, вздор.

Моя милая, милая Джамми,

Дочь небес и рассветных дорог,

Отпусти наконец, дай догнать мне

Звездой тихо спетый пролог.

Еще одно вагонное

Вагон гремит колесами стальными

Дальневосточным день-ночным путем.

Оставлен дом, забыт ключ от квартиры -

От той, что позже позабудешь, день за днем.

Не знал не ведал, что уйду так скоро -

Удача повернулась, правда, не лицом.

И город есть другой, он холодней и строже,

И ждет своим негаснущим окном.

И все сложнее мне сдержать то слово,

Что однажды, в глупости любя.

Осталось три... теперь уже два года,

Когда смогу увидеть вновь, с тоскою боль деля.

И грустно так, и счастью место есть:

Потоком жизнь ко мне вернулась бурным.

Уносит вдаль, стремительно и гулко,

А за спиной остались мост, река и крест.

Желание

Есть у каждого в мире желание,

А у многих, порой, не одно,

У одних оно частое, давнее,

У других джинн сбежит со всех ног...

Я полгода забыть все упрашивал

Свое сердце и разум слепой

Позабыть обо всем, что раскрашивал

В черно-белый, цветной, но не свой.

И напрасно просил, и напрасно молил -

Нет, не стали ценны будней радости.

Одного лишь хотел, об одном лишь мечтал,

Но злат-рыбка строга даже в малости.

Три желанья всего лишь исполнить смогла,

Только те, что вот я не загадывал.

Мне не нужно того, что Судьба мне дала,

Коль ни разу Ее не порадовал.

Зачем ты смотришь на меня

Зачем ты смотришь на меня,

Зачем улыбку даришь взглядом?

Зачем вернула в сердце страх,

Что счастье - вот оно, и рядом.

Чего бояться? - спросишь ты,

Ведь шаг вперед весь мрак рассеет.

А я отвечу, что уйду,

В закат и скоро, несомненно.

То здесь, то там, непостоянен,

К дорогам привязал себя,

Они - друзья мои, и странно

Ведут меня куда-то вдаль.

Грустить ты будешь, но недолго,

Дай Бог, хотя бы пару дней...

А я вздохну свободно: больно

Мне не бывает, уж поверь.

Звезда и волк

Плачет тихонько звезда на краю небосвода,

Рассвет нежно-розовый следует мягко за ней.

Волк одинокий поет вместе с ней, грустно, звонко:

В заоблачных далях течет ее светлый ручей.

Звериные лапы - не крылья, на них не взберешься

По синему камню высоких прозрачных небес.

Подпрыгнуть бы выше и в ветер клыками вцепиться,

Но когти своим весом острым вновь тянут к земле.

Лохматый охотник не будет сдаваться печали,

Объявит войну своей вечной, грызущей тоске,

И песню закончив, он вновь распрямит свои лапы

И дальше искать будет тропку сквозь грозы к мечте.

Злое

Это не трудно - казаться наивным, зная горькие правды слов.

Прятать сталь под черноземами пыли - давняя практика из глубины веков.

Одни молчат и ждут удобного времени - они с рождения умеют ждать;

Другие спешат и ловят моменты времени, их никто не заставит спать.

Есть еще третьи и четвертые, пятые, шестые и седьмые,

шести и семи миллардные - все живут, пока не станут седые.

Не вижу смысла в том, чтобы искать чью-то правду, не знаю, зачем всем искать смысл жить.

Этот день может стать последней искрой твоего часа, а после Вселенная даст