Девятый день

считанные минуты, чтобы твое тело успело остыть.

Клетка

Как гложет ярость душу,

Как грозы бьются в небе,

Так мысль вскипает в клетке,

И бури грозят сердцу.

А сердце тоже в клетке,

Вот только не из ребер,

Их не сломает ветром,

Но как-то просто Роком.

И клетка та из клятвы,

Что данной была небу;

Из памяти, что ярко

Сияет сквозь все тени.

И не сломают прутья

Лишенья и невзгоды,

И не откроет дверцу

Души нестойкой трепет.

Пусть кажется, не просто

Жить сердцу внутри клетки,

Но ключ от ее двери

Был выброшен зачем-то...

Крик

Эмоции вышли из-под контроля, боль и грусть съедают заживо, но самое страшное, что мне

больше не хочется кричать - как тогда, помнишь: на крыше или пустой дороге сквозь лес,

на берегу озера - так громко, как только смогу, чтобы до неба достать.

 "Хэй!" - не знаю смысла этого слова, да мне это и не нужно, просто его очень удобно

извлекать из глубины души на выдохе, страх и сомнения разрывать.

 "Хэй!" - это еще и удар, вызов всему и всем, краткое бегство от насущих проблем. И не

нужно переживать, я их все равно решу - кроме тех, которые только делают жизнь

интереснее - мне нужны приправы для пресных будней, и как можно острее.

 "Хэй!" - это крик ушел от меня, потерялся, остался в плену прошлых ошибок, его забрала

девчонка с зелеными волосами.

Приходится признать, что одиночество - это болезнь, которую не вылечит шумная компания.

Добровольная, подобно взваленному на себя мешку с чем-то очень тяжелым и горьким, даже

если это сахар - пятьдесят кэгэ тоже вес, которым можно сломать позвоночник лицу,

одержимому иррациональным страхом.

Выкурить одну за одной сигарету: Винстон, Максим, Парламент, какие-то тонкие, некоторые

даже с ментолом. Выбросить обугленный фильтр - курю жадно, чтобы жжение в горле заглушило

на миг бурю в душе - выкуриваю из нее червей и прочих паразитов, ха-ха.

Очень плохо, но сочиняя эти строчки, становится немного легче, до тех пор, пока не будет

поставлена вот эта точка.

Луна и сталь

Клинки соприкоснулись в холодном лунном свете,

И звонко так столкнулась заточенная сталь,

В безумии безумцами нарушены запреты,

Как будто демон злой рассудку приказал.

Кто первым меч поднял, Луна уже не знает,

Тот миг надежно скрыт тенями облаков.

Чью первой алу кровь земля уже впитала,

Великой тайной стало в пустой тиши веков.

И лунный луч острее холодной будет стали,

Когда душа уйдет, оставив плоть и кровь.

И где-то рядом с звездами свободно так летает,

И ждет, когда для жизни готова будет вновь.

Маг

Жил Маг в высокой ветхой Башне

Среди утесов серых скал,

Корпел над книгами в ненастье,

Плел чары, зелья сочинял.

Всегда один, в пустых столетьях,

Среди камней и чар страниц,

Творил судьбу под пенье ветра;

Сварить мог жизнь из небылиц.

И таинств разныв посвященный,

Со Смертью выпив, был на "Ты".

А с Жизнью... Громко хлопнув дверью,

Она ушла, забрав мечты.

Ушла, скандалом разразившись,

Окрасив мрачным юность лет,

И Маг не скоро с грустью понял,

Что не вернуть. И крикнул вслед.

Недолго, горько. Скрыл в страницах

Идею бросить стылый дом:

Вины нет в Башне, что не может

В ней видеть Маг свой мирный сон.

И долго б этой песне виться,

Плестись цепи из клеток-дней,

Когда однажды тихо в двери

Стучались. Маг? Открыл скорей!

Чудес, конечно, не бывает,

Скупа на них, жестока Жизнь.

Но Маг был рад: она вернулась.

Надолго? В Башню - насовсем.

Маламут

Ночное небо будет ясным,

Когда прервется путь во льдах,

И звезды холодно, бесстрастно

Смотреть вниз будут, на тебя.

Ты думал, что силен, что сможешь

Бескрайний Север покорить,

Но ветер с ног сбивает злобно,

На равных с ним не сможешь быть.

На той незримой тонкой грани

Твоя решилася судьба,

Ты здесь умрешь, так карты пали,

Ведь сам виновен - глуп, упрям.

Винить людей и жизнь не нужно -

Ты сам решил, сам в бой пошел,

И неудачникам не должно

Молить, чтоб Бог свой суд провел.

И пусть к тебе на крепких лапах

Из вьюги вышел маламут,

Он за тобой пришел, бедняга,

Будь счастлив, что не кончен путь.

Пусть он спасет тебя сегодня,

Но смерть свое еще возьмет,

А ты же, пес, не вой задорно,

Тобой спасенный не уйдет.

Ты просто глупый полукровка,

В тебе от волка ничего,

Клыки не скаль - не он ты, точно,

Дворняжка, шавка - вот и все...

Машина времени

Я бы многое отдал за Машину Времени, хотя и так отдать придется тысячи строк.

Я бы многое отдал, чтобы вернуться года на два в прошлое, а еще лучше, в август, и не сойти в те дни с ума, удержать свой рассудок в прочных рамках трезвого суждения.

Не нырнуть с головой в три месяца безумия, которые растянулись как на три года.

Так сильно хочется в них вернуться и остаться там навсегда. Так сильно хочется не знать то время вовсе, да так, чтобы и не повторилось оно никогда...

Беседы от заката и до рассвета.

Заблуждения и скитания в ночи.

Луна.

Перекресток.

Призраки.

Коридоры.

Леденящие кровь строчки ее случайных стихов.

Иллюзии.

Тени.

Крики.

Маламут.

И долгий, дальний путь.

Долгий бой с самим собой на улицах странного города, где балансируя на тонкой грани, получил многое и ничего, заразился отчаянием.

Местью и злостью.

Силой переступит через все.

Через гордость. Через себя. Через боль поражения.

Через пустоту в крепких объятиях.