Девятый день

Где странных путников встречал.

Один тащил в котомке камень,

И в тридцать лет совсем седой,

За годы странствий не устал он,

В своем пути не знал покой.,

Другой беззвучно мог смеяться,

И улыбался просто так,

Сорваться в пропасть не боялся,

И был такой себе простак.

Ладонью третий зачерпнуть мог

Свет звезд, что время щедро дарит,

И словом утверждал легко

Законы, что Судьбою правят.

Клинком души владел четвертый,

Но ножен он не покидал,

Настолько был он духом твердый,

Что людям все, что мог, прощал.

А пятый был совсем безумен:

Испив воды в ручье, вскричал...

Обвал внезапный горным барсом

Его о скалы развенчал.

Шестой же просто перепрыгнул

Через ручей, и не взглянул,

Как будто не впервые видел,

И палку сильно перегнул.

Впервые в жизни разозлиться

Сын льда и света не успел.

Он за шестым того увидел,

Кто отрицал души предел.

Седьмой не злой был и не добрый,

Но злым и добрым тоже был,

Сам по себе был весь он спорный,

И споря, жить всегда хотел.

Ручей все ждал и ждал восьмого,

Но на тропе был одинок.

Никто ступней не тронул склона,

Не шел по звездам на восток.

Но там внизу остались люди,

И ручеек вдруг захотел

Взойти к своей исконной сути,

И быстро как-то повзрослел.

Собрав всю воду с горных склонов,

Он бурный стал, силен и смел.

Потоком светлым и холодным

В долину быстро полетел.

И всякий, кто с ним повстречался,

Со страхом видел волны гнев.

Но тот ручей не мог зазнаться -

Тех помнил, кто так не умел.

Санкт-Петербург

Санкт-Петербург - город надежды,

Санкт-Петербург - город мечты,

Санкт-Петербург - жизнь не будет, как прежде,

Санкт-Петербург - ты такой, как все мы.

Мало кто знает, что был Петроградом,

Ленинградом так часто зовут, что забыл,

Как распалась страна, настолько большая,

Словно миру всему один звонкий посыл.

Санкт-Петербург - город веры святого,

Санкт-Петербург - и разбоя, и лжи,

Санкт-Петербург - я сражался с тобою,

Санкт-Петербург - кто из нас победил?

Для меня ты был Питер, еще один город,

Верно, огромный, но не больше, чем мир.

А ты оказался перекрестком свободных,

Разных судеб и душ бесконечный турнир.

Санкт-Петербург - я спросил, ты ответил,

Санкт-петербург - но остался вопрос,

Санкт-Петербург - ты все еще веришь,

Санкт-Петербург - что однажды вернусь?

Се ля ви

Вот черт...

Осталась только тень

От дня былого, мыслей и надежд.

Я все утратил...

Ладно, пусть не все,

Но что-то важное осталось, там, за гранью.

А что за грань?

Прошедшее и завтра

Разделены сегодняшним звонком.

Я не отвечу - не проси, не надо,

Мне нужен голос, но увы не твой.

Я там остался, на пустом перроне,

С погасшей сигаретой и тоской;

Я ждал, хотел увидеть,

Еще хоть раз хотел услышать...

 "Прощай" сказали мне, увы, давным давно...

Да, было больно.

Было грустно.

Еще раз проиграл - мне не впервой.

И просто стиснул зубы -

Се ля ви.

Короткие три слога

Нашим русским.

Сердце Николетты

Лист опавший уносит бурным потоком,

Отправляет в погоню за намеченным сроком.

Лист не ропчет, покорно по волнам несясь,

Не противясь теченью, к своей цели стремясь.

Цель одна у опавшего вестника леса -

Выйти из тени в лучах яркого света.

Передать всему миру вечной грусти слова,

Когда жертвы свои смерть во тьму унесла.

Было так, что в одной несвободной стране

Гор высоких, лесов, утопавших во тьме,

Стали люди боятся в небе полной Луны,

И звенящий от гнева голос волчьей струны.

Реки крови и смерть, смерть в агонии боли,

Смерть от волчьих клыков, засиявших на воле -

Ритм танца задал один зверь-человек,

Что был проклят однажды лунным светом навек.

Был бессилен свинец и лихой росчерк стали,

Верить в силу молитвы люди вскоре устали.

И не ждали спасенья от высоких небес,

Где внезапно понадобилось столько душ позарез.

Но остались и те, что все способ искали,

Как же волка убить, к древним силам воззвали...

И ответил из зеркала густой синий туман,

Что поможет в беде только страшный обман.

Зазеркалью была одна тайна известна,

Что у зверя в деревне все рыдает невеста.

Он не тронул ее дряхлых мать и отца,

И свой след оставлял иногда у крыльца.

Лишь руками любимой победить можно зверя,

Но жалеть не должна о тяжелой потере.

Коль не дрогнет мушкет в ее хрупких руках,

Серебром будет он поражен навсегда.

Убедить Николетту было очень непросто,

Ненавидеть заставить и совсем невозможно.

И когда она в город ушла по делам,

На расстерзание псам ее дом был отдан.

В муках предсмертных старики закричали,

А соседи безмолвно у порога стояли...

Николетта вернулась, но живых не нашла.

Все сказали, что зверь снова жатву собрал.

И тогда свет погас в ее нежном взгляде,

И сердце в груди быстро биться устало.

Душа умерла, видя кровь в родных стенах,

У родителей мертвых стоя на коленях.

Вскоре закончен был путь зверя темный,

И пуля прервала полет в тенях долгий -

Николетта нашла зверя возле обрыва,

Не колеблясь, стреляла, едва только завидев.

Но верить нельзя тем, кто облик скрывает,

И во мраке зеркал на путь тьмы наставляет.

Был убит человек, но не волк с черной шкурой -

Свое сердце он вырвал вместе с пулей тяжелой.

И ничто не держало его больше у бездны

Самых диких страданий и тьмы бесконечной.

Голод зверя сильнее стал в сотни,тысячи раз,

Ничего ему больше не поставить в указ...