Девятый день

Конечно же, она не пыталась увести жениха у подруги, на такое не пошла бы ни за что. Но подруга постоянно акцентировала внимание Нины на его недостатках (зануда, тихоня, слишком консервативен, нет в нем огонька, ты заскучаешь, он тебя не ценит, смотри, что подарил на день рождения, ни капли воображения, еще и жадина и так далее, изо дня в день), в результате Нина сама стала смотреть на жениха глазами Елены. То, что прежде нравилось, теперь казалось глупым, красивое выглядело карикатурным, а достоинства превратились в недостатки.

Нина бросила Зорана, свадьбу отменили. Он уехал в Германию, больше они не виделись, но через общих знакомых Нина узнала, что через какое-то время он женился, у него родился сын, потом дочь.

А Нина, немного замкнутая, застенчивая, так больше ни в кого и не влюбилась, не смогла ни с кем сойтись, завязать серьезных отношений. Осталась одна.

Впрочем, не одна – с Еленой.

Та год за годом меняла мужчин, сходилась и расходилась то с одним, то с другим (чаще бросали ее). Нина, которая устала запоминать лица и имена любовников Елены, постепенно пришла к мысли, что подруга, абсолютно неспособная поддерживать долговременные отношения, намеренно или неосознанно не дала сделать этого и Нине, мечтавшей о семье, муже, детях.

Редко, но бывало, что кто-то из потенциальных ухажеров умудрялся на фоне яркой и шумной Елены разглядеть серую мышку Нину, привычно выступавшую в амплуа некрасивой подруги. В этом случае Елена бросалась на несчастного, аки ястреб, клевала до тех пор, пока не отвадит. Лишь убедившись, что горизонт возле Нины чист, продолжала охоту.

Еще несколько лет – и будет поздно. Может, поздно уже и сейчас, но шанс пока есть, думалось Нине. Стоит ли таскаться за Еленой по барам, выслушивать пошловатые постельные истории, наблюдать, как она пытается охомутать очередного искателя приключений?

Покойная мама всегда недолюбливала Елену, прямо говорила: дружить с ней – себе во вред. Нина раньше не понимала, но с годами все больше убеждалась в правоте маминых слов. Следовало бы потихоньку отдалиться от Елены, но как это сделать? Продать дом, сменить адрес, закрыть магазин? Переехать и начать все заново в сорок лет?

Ох, как же это сложно.

«Но хотя бы в отпуск съездить без Елены ты могла, не так ли?» – вопрошал внутренний голос, похожий на голос матери.

Могла, конечно. Но духу не хватило отказаться. Елена будет недоумевать, обижаться, расспрашивать, что и почему, даже, может, расплачется и спросит, чем она плоха, чем не угодила, почему Нина бросает ее, ведь они близки, как родные сестры!

Проще сделать вид, что все между ними по-прежнему. Елена опекает Нину. Елена знает лучше. Елена все устроит, а Нинин номер – шестнадцатый.

«Тогда не жалуйся, что так и помрешь в одиночестве!» – отрезал внутренний голос, и Нине нечего было возразить.

– Во сколько, значит, мы прибудем обратно? – спросила Елена, терзая несчастного Адама.

– Не позже восьми вечера, – отозвался он.

– Самое время поужинать! – воскликнула Елена. – А мы еще не решили, где, поэтому открыты всем интересным предложениям.

Нину чуть не вырвало, когда Елена прикоснулась к плечу капитана. Она почувствовала, что краснеет, понимая: Адам тяготится этим разговором, но не знает, как вежливо его завершить.

Помощь пришла с неожиданной стороны.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь и прерываю ваш диалог, но не пора ли нам отправляться? Судя по расписанию, мы уже пять минут плывем по Дунаю. Может, вы позже разберетесь, кому, когда и с кем ужинать? – сварливо поинтересовалась женщина, сидевшая справа от Нины.

Играла музыка, но голос у говорившей был громкий, хорошо поставленный, так что все услышали ее слова. Разговоры стихли, пассажиры встрепенулись.

Капитан обернулся к говорившей. На той был строгий брючный костюм, будто она явилась на производственное совещание, и туфли на низком каблуке. В руках – путеводитель, на коленях – сумочка, которая стоила, наверное, примерно, как весь Нинин гардероб; на лице – ни малейшего следа косметики. Седая, худая, как лыжная палка, женщина сидела идеально ровно, выпрямившись, не касаясь спиной спинки сиденья. Бывшая балерина, что ли?

Вид у нее был такой строгий и неприступный, что даже Елена сжалась и не нашлась с ответом, хотя обычно за словом в карман не лезла. Нина мысленно поаплодировала мощной старухе, да и капитан, несмотря на явное смущение, был рад, что ему не пришлось отвечать Елене.

Он извинился, быстро отошел от Нины и Елены, встал к штурвалу, и спустя пару минут «Дунайская дева» отчалила от берега, направляясь в сторону знаменитой на весь мир Голубацкой крепости.

– Вот стерва! Влезла и все испортила, – прошипела Елена, имея в виду старуху с военной выправкой.

Адам сделал музыку тише, стал рассказывать о том, что им предстоит увидеть, а также о правилах поведения на лодке.