Девятый Дом

– Правда? – он подозревал, что так и есть, и все-таки не до конца ей поверил.

Она выпрямилась и размяла спину.

– А то. Заходить будем или как?

Дарлингтон указал подбородком ей на запястье:

– Покажи.

Алекс подняла руку, но рукав закатывать не стала. Она просто протянула ему руку так, словно пришла сдавать кровь, и он собирается нащупать ее вену.

Вызов. Он внезапно понял, что не хочет его принимать. Это не его дело. Он должен ей сказать. Забудь об этом.

Вместо этого он взял ее за узкое, костлявое запястье, а другой рукой закатал ей рукав. Это казалось прелюдией.

Дарлингтон не увидел ни одного следа от укола. Ее кожа была покрыта татуировками: изгибающийся хвост гремучей змеи, золотистый цветок пеона и…

– Колесо, – он устоял перед желанием прикоснуться к рисунку под изгибом ее локтя. Доуз заинтересовал бы этот элемент таро. Возможно, благодаря этой татуировке они нашли бы, о чем поговорить. – Зачем прятать татуировки? Здесь всем на это наплевать.

Татуировки были у половины студентов. Полностью забитые руки были не у каждого, но и это не было редкостью.

Алекс снова опустила рукав:

– Есть еще кольца, через которые мне надо прыгнуть?

– Полно, – он открыл дверь и провел ее внутрь.

В прихожей было темно и прохладно. Проникающий в витражи свет отбрасывал на ковер яркие узоры. Парадная лестница из темного дерева с высеченным на нем орнаментом из подсолнухов вела вдоль стены на второй этаж. Мишель говорила ему, что одна только эта лестница стоит дороже, чем весь дом вместе с участком.

Алекс негромко вздохнула.

– Рада, что оказалась в тени?

Она издала тихий неопределенный звук:

– Здесь спокойно.

Он не сразу сообразил, о чем она.

– Il Bastone под охранным заклинанием. Как и «Конура»… Все так плохо?

Алекс пожала плечами.

– Ну… Здесь они тебя не достанут.

Она с бесстрастным видом огляделась. Неужели ее не впечатлили воспаряющая прихожая, теплое дерево и витражи, запах хвои и кассии, из-за которого, входя в дом, непременно вспоминаешь Рождество? Или она просто притворяется?

– Неплохой клубный домик, – сказала Алекс. – Не слишком похож на гробницу.

– Мы не общество, и порядки у нас другие. Это не клубный дом; это наша штаб-квартира, сердце «Леты» и кладезь знаний в области оккультизма за сотни лет, – Дарлингтон понимал, что разглагольствует, как ужасный зануда, но не мог удержаться. – Общества каждый год принимают новую делегацию из шестнадцати первокурсников – восьми женщин и восьми мужчин. Мы принимаем только одного – нового Данте – каждые три года.

– Значит, я в некотором роде особенная.

– Будем надеяться.

При этих словах Алекс нахмурилась, после чего показала на мраморный бюст, стоящий на столе под вешалкой для верхней одежды:

– Это кто?

– Святой покровитель «Леты» Хирам Бингэм Третий.

К сожалению, мальчишеское лицо Бингэма и опущенные уголки его рта не способствовали увековечиванию в камне. Он выглядел, как возмущенный манекен из универмага.

Из гостиной, шаркая, вышла с ног до головы облаченная в бежевое Доуз с наушниками вокруг шеи. Ладони она прятала в рукавах своего свободного свитера. Дарлингтон ощущал исходящее от нее чувство неловкости. Пэмми ненавидела новых людей. На то, чтобы расположить ее к себе, у него ушла большая часть первого курса, но ему по-прежнему вечно казалось, что один громкий звук – и она бросится в библиотеку, и они больше никогда ее не увидят.

– Памела Доуз, познакомься с нашей новой Данте, Алекс Стерн.

С энтузиазмом человека, приветствующего эпидемию холеры, Доуз протянула ей руку и сказала:

– Добро пожаловать в «Лету».

– Доуз за всем присматривает и следит, чтобы я не выставил себя слишком большим дураком.

– То есть, это работа на полную ставку? – спросила Алекс.

Доуз моргнула:

– Я работаю по вечерам и днем, но, если ты предупредишь заранее, могу освободиться в любое удобное время, – она обеспокоенно оглянулась на гостиную, как будто ее многострадальная диссертация была плачущим младенцем. Доуз прослужила Окулусом почти четыре года и все это время вкалывала над диссертацией – исследованием микенских обрядов в ранней иконографии таро.

Дарлингтон решил положить конец ее страданиям:

– Я покажу Алекс дом, а потом отведу ее в «Конуру».

– В конуру? – переспросила Алекс.

– Это наши комнаты на углу Йорк-стрит и Элм. Ничего особенного, но удобно, если не хочешь уходить слишком далеко от общежития. И «Конура» тоже под защитным заклинанием.

– Я пополнила там запасы еды, – чуть слышно сказала Доуз, уже удаляясь назад в свое убежище в гостиной.

Дарлингтон взмахом руки пригласил Алекс следовать за ним наверх.

– Кто такая Вирсавия Смит? – спросила сзади Алекс.

Значит, она читала «Жизнь Леты». Он был доволен, что она запомнила это имя, но, если его не подводила память, Вирсавия упоминалась на первой странице первой главы, так что слишком радоваться не стоило.

– Семнадцатилетняя дочь местного фермера. Ее тело нашли в подвале Йельской медицинской школы в 1824 году. Ее раскопали для изучения студенты.

– Господи.