Девятый Дом

«Нет, – поправил ее он. – Это от французского brut. Как сырец, потому что они использовали голый бетон. Но да, такое впечатление возникает». Раньше здесь были трущобы, а потом в Нью-Хейвен начали поступать деньги по программе «Образцовые города». «Предполагалось, что все станет почище, но они открыли места, где никому не хотелось находиться. А потом деньги кончились, и в Нью-Хейвене просто остались эти… дыры».

«Раны, – подумала тогда Алекс. – Он хотел сказать «раны», потому что для него город – живое существо».

Алекс взглянула на свой телефон. Тернер так и не ответил на ее сообщения. Она так и не собралась с духом, чтобы позвонить, но теперь она здесь, и больше ничего не остается. Когда он не взял трубку, она завершила вызов и набрала номер еще раз, а потом еще. Алекс не приближалась к полицейским участкам с тех пор, как умерла Хелли. В ту ночь умерла не только Хелли. Но, когда она вспоминала ту ночь иначе, вспоминала кровь, сероватый пудинг мозга Лена, прилипший к краю кухонной стойки, ее разум в панике начинал скакать по ее черепу.

Наконец Тернер поднял трубку.

– Алекс, что я могу для вас сделать? – его голос был таким любезным, заботливым, словно большего удовольствия, чем говорить с ней, он не мог себе представить.

Ответить на мои долбаные сообщения. Она откашлялась.

– Привет, детектив Тернер. Я бы хотела поговорить с вами о Таре Хатчинс.

Тернер хмыкнул – другим словом это не назвать. Это был снисходительный смешок семидесятилетнего дедушки, хотя Тернеру было едва за тридцать. Всегда ли он вел себя так на работе?

– Алекс, как вам известно, я не могу обсуждать текущие расследования.

– Я рядом с участком.

Пауза. Когда Тернер ответил, голос его изменился. В нем не слышалось ни следа приветливой теплоты.

– Где?

– Прямо через дорогу.

Еще одна долгая пауза.

– На станции через пять минут.

Остаток пути до станции «Юнион» Алекс катила велосипед Триппа рядом с собой. Воздух был мягким, влажным, обещающим снег. Она сама не знала, вспотела ли она от поездки на велике или из-за того, что никогда не привыкнет говорить с копами.

Прислонив велик к стене рядом с парковкой, она села на низкую бетонную скамью и принялась ждать. Мимо пролетел Серый в трусах, глядя на часы и торопясь, словно боялся опоздать на поезд. На этот поезд ты не успеешь, приятель. И на остальные тоже.

Она начала копаться в телефоне, гугля имя Бертрама Бойса Норса, одновременно одним глазом поглядывая на улицу. Ей хотелось немного ознакомиться с контекстом, прежде чем задавать вопросы библиотеке Леты.

К счастью, информации в интернете нашлось немало. Норс и его невеста стали своеобразными знаменитостями. В 1854 году Жениха и его суженую, юную Дейзи Фэннинг Уитлок, нашли мертвыми в конторе «North & Sons Carriage Company», которую с тех пор давно снесли. Их портреты открывались по первой же ссылке на тему Нью-Хейвен на сайте «Призраки Коннектикута». Норс выглядел красивым и серьезным, и волосы его были причесаны поопрятнее, чем после смерти. Единственным дополнительным отличием была его чистая белая рубашка, не запятнанная кровью. Что-то холодное проскользнуло по ее спине. Иногда она, вопреки всем своим стараниям, забывала, что видит мертвеца, несмотря на брызги крови на его элегантном кителе и рубашке. Но увидеть чопорное, неподвижное черно-белое фото – это было совсем другое. Он гниет в могиле. Он превратившийся в пыль скелет. Она могла добиться, чтобы его останки раскопали. Они могут вместе рассматривать его кости, стоя на краю могилы. Алекс попыталась отделаться от этого образа.

Дейзи Уитлок была прекрасна: темноволосая, холодная, что было характерно для девушек того времени. Ее голова слегка склонялась набок, на губах играла легчайшая тень улыбки, кудри были уложены на прямой пробор и мягкими волнами, оставлявшими шею обнаженной. У нее была осиная талия, белые плечи показывались из пены оборок, а в изящных руках она сжимала букетик из хризантем и роз.

Что до фабрики, где произошло убийство, то во время убийства Норса она была еще не достроена, и строительство так и не завершили. «Норс и сыновья» перевезли офис в Бостон и работали вплоть до начала двадцатого века. Фотографий места преступления не было, только шокирующие описания крови и ужаса. Мертвый Норс по-прежнему сжимал в руке пистолет – револьвер, который он хранил в своей новой конторе на случай вторжения злоумышленников.