Девятый ключ (ЛП)

Совершеннейшая ложь, само собой. Я понятия не имела, как попаду обратно. Но прикинула, что в случае необходимости всегда смогу позвонить Адаму. Он только что получил права, а в придачу еще и новенький «Фольксваген-жук», и пребывал в таком восторге от вождения, что приехал бы за мной и в Альбукерку, если бы я позвонила ему оттуда. Не думаю, что он будет сильно возражать, если я попрошу его подъехать за мной к особняку Таддеуса Бомонта на Севентин-Майл-драйв.

Соня все еще сомневался.

– Не знаю… – протянул он.

Могу поспорить, он решил, что я собираюсь на бандитскую сходку, не меньше. Соня никогда не был от меня в восторге, особенно после того, как застукал за курением на улице у входа в зал, где проходила свадьба наших родителей. Что вообще-то ужасно несправедливо, поскольку с тех пор я ни разу и сигареты в руки не взяла.

Но, наверное, тот факт, что недавно ему пришлось спасать меня среди ночи, когда призрак обрушил мне на голову здание, не способствовал возникновению каких-либо теплых доверительных отношений между нами. Особенно потому, что о призраке я не смела даже заикнуться. Думаю, Соня считает, что я просто из тех девушек, которым на голову постоянно падают крыши.

Неудивительно, что он не хочет видеть меня в своей машине.

– Слушай, – сказала я, расстегивая длинное пальто песочного цвета, – ну во что я могу вляпаться в таком прикиде?

Соня оглядел меня с головы до ног. Даже ему пришлось признать, что я само воплощение невинности в белом свитере крупной вязки, красной юбке-шотландке и пенни-лоферах ^[16]. Я даже надела тот золотой крестик, который мне вручили как приз за победу в конкурсе эссе на тему войны тысяча восемьсот двенадцатого года на уроках мистера Уолдена. Мне казалось, что именно такой наряд должен оценить пожилой человек вроде мистера Бомонта: ну знаете, этакая невинная штучка.

– Кроме того, это нужно для школы, – добавила я.

– Ладно, – наконец смилостивился Соня с таким видом, словно предпочел бы оказаться где-нибудь в другом месте. – Залезай.

Я со всех ног помчалась к «рамблеру», пока он не передумал.

Через минуту Соня уселся за руль. Он, как обычно, выглядел уставшим – похоже, работа в пиццерии ужасно утомительна. Ну или все дело в том, что он набрал слишком много дополнительных смен. Вроде бы он уже должен был накопить достаточно на свой «камаро». Я так и сказала, когда мы выехали на дорогу.

– Ага, – согласился Соня. – Но я хочу сделать из нее настоящую конфетку, понимаешь? Стереосистема «Элпайн», колонки «Боуз». Полный фарш.

У меня был пунктик насчет парней, которые говорят о своей машине исключительно как о девушке, но я решила, что недалеко уеду, если скажу, что у меня на уме. Вместо этого я протянула:

– Ух ты. Круто.

Мы жили на холмах Кармела, откуда открывался вид на долину и залив. Это было красивое место, но поскольку уже стемнело, все, что я могла видеть, – это внутреннюю обстановку домов, мимо которых мы проезжали. В Калифорнии делают по-настоящему огромные окна, чтобы в комнаты попадало как можно больше солнечного света, и ночью, когда включается свет, можно увидеть практически все, чем занимаются жильцы, точно так же, как и в Бруклине, где никто никогда не закрывает шторы. Я чувствовала себя как дома.

– И для какого же это предмета, интересно? – спросил Соня, заставив меня подпрыгнуть на месте. Он очень редко утруждал себя разговорами, тем более когда делал то, что ему нравилось, например, ел или вел машину, так что я почти забыла о его присутствии.

– Ты о чем? – не поняла я.

– Та статья, которую ты пишешь. – Он на секунду отвел взгляд от дороги и посмотрел на меня. – Ты сказала, это для школы, разве нет?

– О, – вспомнила я. – Конечно. Ага. Это… м-м-м… статья, которую я пишу для школьной газеты. Моя подруга Ки-Ки – редактор. Она поручила это мне.

О господи, какая же я врушка. Я не в состоянии ограничиться всего одним враньем. О нет. Мне приходится нагромождать одну ложь на другую. Я чокнутая, говорю вам. Чокнутая.

– Ки-Ки… Это та цыпочка-альбиноска, с которой ты тусуешься во время ланча, правильно? – припомнил Соня.

С Ки-Ки приключился бы припадок, если бы она услышала, как кто-то называет ее «цыпочкой», но в остальном Соня был прав, так что я согласилась:

– Точно.

Он хмыкнул и на какое-то время замолчал. Мы ехали в тишине, пролетая мимо больших домов с ярко освещенными окнами. Севентин-Майл-драйв – это такое длиннющее шоссе, которое считается самой красивой дорогой в мире или что-то вроде того. Здесь можно увидеть знаменитое поле для гольфа Пеббл-Бич и штук пять других полей, а также кучу других живописных мест, типа одинокого кипариса, растущего прямо на голых камнях, и Тюленьей скалы, на которой, как вы можете догадаться, много тюленей.