Девятый круг

– Три года. До этого проходил службу во втором отделе местного УКГБ. Завершил службу по выслуге лет, теперь возглавляю режимное предприятие. Если вы считаете, что это какая-то синекура…

– Боже упаси, Владимир Ильич. Четкая работа подобных структур – залог нашей безопасности, говорю это без всякой иронии. Личные дела сотрудников хранятся в отделе?

– Да. Мы ведем строгий учет и контроль. Это не что-то застывшее, в личные дела постоянно заносится свежая информация о сотрудниках. Поездки за границу, поощрения и порицания по работе, участие в нежелательных сообществах и организациях…

– Неужели кто-то участвует? Разве место таким сотрудникам в секретном учреждении?

– Понимаю вашу иронию. Вернее, не понимаю. – Урсулович как-то приосанился. – Мое мнение таково: идеологическая чистота напрямую связана с моралью и нравственностью. Не понимаю понятия «общечеловеческие ценности». Их придумали наши враги. Если человек совершает проступок, противоречащий нашим принципам, то он обязательно закончит скользкой дорожкой и предательством. В прошлом году был уволен один из сотрудников, некий Спирин. Рядился под добропорядочного советского инженера. Наши люди проявили бдительность, выявили, что он связан с так называемой Московской хельсинкской группой – уверен, вы слышали о такой антисоветской организации. Так называемая правозащитная деятельность. Полное извращение, выдумка буржуазии. Зачем нам правозащитные организации, если есть правоохранительные органы? Сигнал об этом ренегате ушел куда следует. Он тайно встречался со смутными личностями из Сибирского отделения Академии наук, получал от них инструкции, распространял листовки, самиздатовские брошюры. Имел контакты с лицами из Московского института управления – рассадника диссидентства. Готовая статья 190–1 УК РСФСР – «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Разумеется, его немедленно уволили. Продать секреты он не успел, а может, не имел возможности. Но его могли завербовать, предоставить возможность… Что тогда? Свою вину в случившемся я отвергал и отвергаю – этого человека приняли на работу еще до меня. И только благодаря нашему отделу вывели на чистую воду.

В чем-то этот человек был прав. С антисоветчиной Кольцов не работал. Но от этого слова до конкретного предательства – даже не шаг. В 75-м году Советский Союз подписал Хельсинкские соглашения о безопасности и сотрудничестве в Европе, в том числе по правам человека. Через полгода неуемными «правозащитниками» была создана Московская хельсинкская группа для контроля выполнения Москвой подписанного документа. Находили якобы нарушения, клеветали на строй, проклинали «кровавое ГБ». Организацию подвергли гонениям – и было за что. Членов группы репрессировали. Восьмерых арестовали и приговорили к срокам заключения, шестерых вынудили эмигрировать и лишили гражданства. Еще несколько человек подвергли принудительному лечению в психбольницах. Но никого не расстреляли, хотя общественность требовала. Смутьяны были знатные – до сих пор еще не успокоились.

– Вы знакомы с проектом «12–49»?

– Что вы имеете в виду? – насторожился Урсулович. – Мы не инженеры, в технических характеристиках не разбираемся. Но о том, что есть такой проект и с чем он связан, конечно, знаем. Это приоритетная для учреждения тема. Наша задача – обеспечивать режим секретности, следить, чтобы сотрудники следовали правилам и инструкциям по работе с закрытой документацией. И с этой задачей отдел справляется.

– Сколько людей в вашем подчинении?

– Двое сотрудников со второй формой допуска и двое – с третьей. У меня, как понимаете, первая. В нашем ведении вся копировальная техника, печатные машинки и даже ЭВМ, которые теоретически можно использовать для печати текста.

– Возможна ли утечка секретной информации из отдела?

Вопрос не только покоробил, но и оскорбил. Урсулович начал покрываться пятнами.

– Так, минуточку, Владимир Ильич, – сказал Кольцов. – Давайте уточним одну вещь. Вы занимаетесь своей работой, я – своей. В мои обязанности входит подозревать. Информация может утекать откуда угодно, в том числе из вашего отдела. Последнее – маловероятно, но теоретически допустимо.