Девятый круг

– Хоть за это спасибо, – усмехнулся Урсулович. – Нет и еще раз нет, товарищ майор. Это невозможно даже по техническим причинам. Позвольте, я объясню. К нам поступают готовые проекты – после того как с них под надзором наших сотрудников сняты копии. Последние отправляются на «Точприбор» – в заводское КБ. Оригиналы хранятся у нас. Это могут быть проекты отдельных узлов, или, скажем, крупные сборочные единицы. Каждая единица хранения получает инвентарный номер, помещается в отдельную специальную папку, из которой ее невозможно извлечь, не повредив пломбу. Каждая папка опечатывается и передается в хранилище. Ключ от хранилища здесь. – Урсулович показал на массивный стальной сейф в углу. – По окончании рабочего дня он в обязательном порядке передается на вахту, где хранится под охраной в опечатанном шкафу. Охрана учреждения в ночное время усиливается. В хранилище могут работать все сотрудники, но открывать или закрывать помещение могут только двое: я и мой заместитель Барышева Алла Вениаминовна. Печать от папок с документами всегда у меня – это согласовано с руководством предприятия. Подделать ее невозможно. Так что, если злоумышленник проникнет в хранилище, ему придется повредить пломбу, чтобы получить доступ к материалу. Подобных случаев не отмечено – это, знаете ли, очевидно.

«Если только шпион – не вы, Владимир Ильич», – пронеслось в голове Михаила.

– Вы не болеете, не уезжаете в командировки, не ходите в отпуск?

– Понимаю, куда вы клоните. За последние три года я болел один раз. На здоровье не жалуюсь. В командировки не езжу. Отпуск брал два года назад, но отгулял всего неделю. Для полноценного отдыха достаточно выходных. По субботам и воскресеньям институт закрыт. Сотрудники могут войти в здание только с письменного разрешения руководства. Авралы в нашей работе не приветствуются. Плановые задания выполняются исключительно в рабочее время. Я имею полное право передать печать Алле Вениаминовне, но делаю это редко.

– К вам поступают только законченные проекты? Допустим, работа завершена, но эти материалы еще используются. Где хранятся эти документы? Так и лежат на кульманах и на столах?

– Ни в коем случае. Но всякий раз не натаскаешься, это просто неразумно. Во всех отделах есть сейфы, шкафы с замками и пломбами. Сами отделы также закрываются. Это многоуровневая система. Охранники трижды за ночь проходят по коридорам. Не припомню, чтобы в последние годы случались инциденты. Еще есть вопросы, товарищ? Простите, мне нужно работать…

Мнение о человеке не складывалось. Слова о коммунистической морали, нравственности – только слова. Их может сказать любой. Внешне Урсулович выглядел таким, каким пытался предстать – идейно правильным, зацикленным на работе, не очень умным педантом. Но что-то шло вразрез с этим представлением. Лицо сотрудника походило на маску, но глаза были живыми. «Не перехитришь ты меня, майор», – говорили эти глаза. В них что-то то вспыхивало, то таяло. На членство в сообществе темных лошадок товарищ вполне годился…

Глава пятая

Он быстро покурил у открытого окна в коридоре. Табличек угрожающего характера поблизости не было. Борьба с курением в Советском Союзе не велась – в отличие от формальной борьбы с пьянством. Курили везде, пока не начинали возмущаться некурящие.

За открытой дверью шушукались женщины. В голосах звучала тревога. В ЦУМе выкинули то ли югославские, то ли финские сапоги, стоит очередь, сапог осталось мало. Надо брать, но как? Некая Алевтина добежала до ЦУМа в обеденный перерыв, пробилась к прилавку, схватила товар, а теперь хвастается…

– Ну все, девчонки, – бормотала отчаянная сотрудница, – была не была, побегу. Пропадать, так с музыкой. Скажете Погодиной, что мама заболела, я побежала в аптеку.

– А как же проходная? – недоумевала коллега.

– Да ладно, впервые, что ли?

Дефицит в стране становился национальным бедствием. Люди бились в очередях, рыскали по магазинам в поисках нужных товаров. Бешеной популярностью пользовались рынки, барахолки, магазины кооперативной торговли – там хоть втридорога, но можно было купить желаемое.

У Кольцова возникло странное ощущение, что все его подчиненные вдруг собрались и ушли. Надоело им в этом болоте. Давно что-то он их не видел. Но нет, стали появляться.

Люди работали. Алексей Швец беседовал в глубине коридора с парой сотрудников мужского пола. Отвечали неохотно, но отвечали: уж лучше здесь, чем в управлении. Весть о том, что сотрудника вызывали для беседы в КГБ, может насторожить кого угодно.