Девятый вал I: шторм судеб

— Праймарил не смог стереть всех существ из-за последнего титана, населявшего землю. Импир — владыка небес и повелитель морей, гигантский мореплавающий и летающий трехглавый ящер, что одним своим ледяным дыханием мог уничтожить целый город. Праймарил создал его с единственной целью, той самой, что занимался сейчас, — уничтожить возможную ошибку, стереть любую память о невыполненной цели отца. Но он так возлюбил своих детей, что предпочел сам испытать всю боль и отдать все силы, чтобы усыпить их, не прибегая к помощи Импира. Он наделил этого ящера половиной своей силы, а потому сразить его никак не мог. Лишь всеобщими усилиями нам удалось отправить его глубоко в недра земли, заточив в вечном сне в самом центре Буйного моря. А за его границей мы создали континент, столь большой, что он мог уместить в себе всех оставшихся детей Праймарила. Мы спасли брата, но и посадили в нем зерно вечной обиды. Я ощущал его злость, ощущал его ненависть, знал, что мука, легшая на него, выше даже нашего естества.

Черная пелена спала, и земля стала похожа на ту, что обычно изображают на картах. Сейчас, глядя сверху вниз, Мелех видел, сколь огромное на самом деле Буйное море, а та

часть, в которой плавал он сам, была лишь малой частью гигантской магической завесы, скрывающей целый континент, по размерам превосходящий весь квадросюз в десятки раз.

— Мы вновь стали обсуждать, кто должен создать существ. Праймарил был измотан, а вторым по старшинству и силе был я. Лишь приступив, я по-настоящему ощутил, сколь тяжелую ношу вынес мой брат. Сперва я думал, что все кончено, но, собравшись с силами, я создал вас, людей, тех самых идеальных существ, которые и заселили Землю и живут на ней сейчас.

— Люди…идеальные? Тогда почему рождаются такие, как я. он. Мелех? Почему мы ведем войны? Раса у нас действительно одна, но нам достаточно различия в цвете волос, чтобы убить друг друга.

— Верно подмечено. Слушай дальше, и ты все поймешь. Вы развивались, жили в гармонии, однако конфликты возникали все чаще и чаще, пока наконец не достигли больших войн. Праймарил поднял вопрос, не провалили ли мы попытку вновь, ведь все повторилось: и войны, и смерти, и даже людские пороки полностью совпадали с теми же у детей Праймарила. Но мы не были уверены в этом, ведь все же кое-что отличало людей, и это их милосердие. То, чем не обладал никто из его существ, проявилось в людях. Даже во время войн они находили место милосердию. Люди, несмотря на свои пороки, имели и качества, что возносили их и давали надежду на светлое будущее, любовь и добро, дружбу и благородство. Потому мы решили продолжить наблюдать за ними, что вывело Праймарила из себя. Он стал совращать людей и приумножил их пороки. Переманил на свою сторону несколько моих братьев и сестер, вмешиваясь в само бытие, которое до того момента не допускало влияния чужих Праймов на создание другого. Узнав об этом, я пришел в ярость и тогда…

Вселенная задрожала и покрылась разрезами. Первичная энергия, что существовала до всего созданного Праймами, стала проникать внутрь Вселенной из-за их безжалостного сражения. Планеты разлетались вдребезги, и целые галактики стирались в пыль. Защищенная магическим барьером, лишь Земля оставалась нетронутой, пребывая в центре вселенского сражения.

— Мы сумели одолеть взбунтовавшихся Праймов, убив двух из них, но даже ослабленного Праймарила мы убить не смогли, лишь заточили в самом центре континента, населенного его детьми. Сами же мы также понесли потери. Двое Праймов, из числа тех, что поддержали нас, были уничтожены, и потому на Земле осталось лишь двое: я и мой брат Торф, что создал планету. Двое из семи — это ничтожно мало, чтобы помочь всем людям, вдобавок

испорченным Праймарилом. Войн стало еще больше. Пороки, словно вирус, поглощали вас все быстрее и быстрее. Алчность, злость, мстительность процветали среди моих детей, причиняя мне боль. Однако милосердие не пропало, лишь проявилось сильнее, и это то, что дарило мне надежду. Со временем я заметил, что разрезы энергии, которые возникли на Земле, были обузданы пытливым умом людей. Используя прирученную ими энергию, они могут преображать ее в так называемые заклинания. Они научились их использовать, но не знали, что сделать этого физически не могут. Их тело слабо, а душа порочна. Потому при использовании их они причиняли себе смертельный урон, а их натура обнажала все свои пороки, гипертрофированные первым Праймом. Хватит даже единократного использования, чтобы создать жалкую искру для костра, как твое тело разрушится, а разум возжелает зла.

— Так вот почему чародеев так мало! Мрут почти сразу! — сделал заключение Мелех. — А как же гарды? Они вас слышат.