Девичья память

Вадика стало жаль, так что, я не стала читать ему лекцию о женской эмансипации, а подвинула конфеты поближе к нему.

– Что будешь делать? – Спросила я.

Вадик в ответ пожал плечами.

– Возьму отпуск, поеду в Индию. Я давно хотел, но всё как-то не складывалось. Инне вот предлагал, – грустно улыбнулся он, – Но куда там… «Жара, перенаселение, антисанитария. Поедем лучше в Швейцарию или Грецию», – процитировал Вадик.

***

В Индию он всё-таки уехал, через пару дней после того памятного разговора на кухне.

А через месяц вернулся оттуда вместе с Олей – маленькой улыбчивой блондинкой с россыпью золотистых веснушек на вздернутом носике. Они встретились на развалинах храма в Хампи и с тех пор не расстаются.

Некоторые наши знакомые считают Олю простушкой. Возможно, в чём-то они по-своему правы.

Оля не знает французского и даже по-английски изъясняется с помощью онлайн-переводчика, да и на «Мисс Бикини» не слишком похожа. Зато она пишет невероятно тёплые картины и иллюстрирует детские книжки. А ещё Оля с энтузиазмом исследует вместе с Вадиком горы и долины, поет у костра под гитару, ловко удит рыбу и может приготовить потрясающую уху прямо на берегу реки.

Они с Вадиком собираются пожениться в апреле. Потом, наверное, рванут куда-нибудь на Камчатку, за новыми впечатлениями. А по возвращении непременно заедут в гости, на чай с пирогом. С удовольствием испеку к их приезду тот самый, яблочный, с корицей.

Тропинка

Я ещё лежала полусонная в обнимку с кошкой, когда услышала полный неподдельного восхищения голос:

– Мам, смотри какие камни! – малыш остановился на тропинке под моим окном.

Тропинка, протоптана многими поколениями жильцов прямо посреди газона, давно одичавшего и используемого для выгула чихуахуа и прочей собачьей мелочи – им там лес. Камни там – битые кирпичи и щебень, насыпанные кем-то из жильцов дома,  чтоб в дождь не увязать в грязи.

Так вот, эти красно-коричневые пыльные осколки и показались маленькому человеку прекрасными.

Может быть, в тот момент в его голове зарождалась новая концепция современного искусства, которая в будущем может стать откровением для человечества – кто знает? Он увидел красоту, почувствовал её и попытался поделиться с родным человеком.

– Мам, смотри какие камни!

Даже я, улыбнулась, хотя его возглас и разбудил меня окончательно.

– Лёша, – раздался в ответ недовольный женский голос – Ты понимаешь, что мы опоздаем в садик?! Что ты стал, Лёша?

Я встала и подошла к окну, посмотреть на юного, но уже непонятого художника.

– Но мам, камни! Смотри какие!

– Лёша, мы опоздаем!

И Лёша пошел. Бросил через плечо грустный прощальный взгляд на увиденное им великолепие и поплелся за спешащей в садик мамой.

Я натянула джинсы, толстовку и вышла на улицу. Остановилась там, где подпрыгивал от избытка чувств будущий Дали.

Утренние лучи подсвечивали умытые росой кирпичные обломки, придавая им яркость, мрамором блестели кусочки белого кварца. Кто-то высыпал на тропу мелкие осколки старой фарфоровой чашки с синими цветами и позолотой. Всё это вместе блестело и играло красками как самоцветы.

Действительно красиво… Раньше я не замечала. Тысячу раз ходила и не видела под ногами этой радужной мозаики.

Спасибо тебе, Лёша.

Женихи

– А мартышка ему и отвечает: «Выйдешь тут замуж, когда вокруг одни крокодилы!»

– Вот-вот, – усмехается Эля в ответ на рассказанный мной бородатый анекдот, – Так и буду отвечать на вопросы родственников.

– Совсем достали?

Подруга только вздыхает и, махнув рукой, наливает мне кофе из изящной медной джезвы.

– У папы день рождения через неделю, сама понимаешь, все соберутся. Юбилей. Я их всех люблю, но… Понимаешь, тётки мои опять начнут охать и ахать, что, мол, такая хорошая девочка и до сих пор не засватана. Они так смотрят на меня, словно я неизлечимо больна! Сочувствуют. Головами качают. Советы дают.

– Как выйти замуж?

– Ага. Все сходятся во мнении, что я слишком переборчива. Эля подвигает ко мне блюдо с  квадратиками медовой пахлавы.

Я понимающе киваю, отправляя в рот это восьмое чудо света.

Вообще-то, Эльвира не переборчива, а избирательна. Потому что твердо знает, чего хочет и на меньшее не согласна. Она всегда такой была.

С Элькой мы знакомы с младших классов, так что, эта история мне хорошо известна. Подруга всегда отличалась редким упорством, доставшимся ей от отца вместе с ростом, статью, раскосыми агатовыми глазами и монгольскими скулами.

Ещё в школе, пока бунтующая я, перещеголяв даже отчаянных «отпетых», курила прямо в кабинете химии, используя в качестве пепельницы горшок бегонии, и прогуливала алгебру, загорая на стадионе с томиком Есенина, Эля усердно училась, не нарушала дисциплину, а на каникулах работала и деньги копила. На поездку в Нью-Йорк, в музей современного искусства.