Девичий виноград. Женская поэзия Латвии

рожок для обуви красный как язык шакала сразу же
                                                                   после трапезы
каждое утро обнимает мою пятку и вталкивает вглубь туфли
как горка что началась у борта надувного титаника
а заканчивается мячиками на волнах резинового аквапарка

рожок для туфель алевший среди полупустых флаконов

                                                                          аэрозоля
на полке пыльного стеллажа в прихожей когда я появилась
его оставила прежняя обитательница квартиры
архитектор замков из песка с песочной косицей

как только ее трубадур сделал ноги

рожки в доме сделались запретной темой

Эмилия Петрашкевич

Геометрия

я все еще была в пути, а пальцы сумерек уже обрывали хрупкие олеандры и прочую красу за оградой, где вне ботанического присмотра пахла крапива сквозь кованое железо.

я все еще была в пути, но ту девочку, что вылезла из черной машины, уже ждала бабушка перед домом – или мама, одно окно освещено, какая грусть, платочек в кармане голубого халата, в другом – ключи, вижу, рука прижимается к телу.

я все еще была в пути, и кто-то окликнул друга за садовой калиткой, кто-то сосчитал за морем звезды, кто-то за горами повернулся с боку на бок, а я все прикидывала, как лучше перевести его стихотворение «чворобок»: коробка не коробка, створ не створ, знаю, что не куб.

звонок ожил на руле.

я в пути, а мое Одиноково спит, ан нет, сосед гуляет с собакой.

обычно не здороваемся, но тут нашлась улыбка для той,

что, считая точки на карте августа,
осваивается с дорогой

Ингмара Балоде

«когда шел дождь…»

когда шел дождь
       мы всё еще смиренно и
       яростно ловили в шуме
       капель насущную весть
       о небе отчем доме о детстве обо
       всех делах наших и днях и некогда
       вызубренном Возлюби Ближнего Своего
мы лежали рядом
       открыв ладони покуда
       абрисы наших тел
       не слились в один
глубоко под нами
       перекрестья подземных жил
       подмигивали путеводными
       звездами кореньям-кометам
       зрели змеиные залежи
       грунтовые воды зудели и
       кости и цацки давно умерших
       названивали – Возлюби Ближнего
пока шел дождь
       мы знали всё
       о любви

Майра Асаре

«Неприкаянные любят неприкаянных. Любят остро…»