Дэвид Линч. Человек не отсюда

Как для оптимистов, так и для пессимистов столетний юбилей стал возможностью подвести итоги. Британский институт кино заказал серию документальных фильмов, в которых режиссеры, в том числе Мартин Скорсезе, Стивен Фрирз и Нагиса Осима, лично рассказывали о первом веке кинематографа в своих странах. Группа датских режиссеров, включая Ларса фон Триера и Томаса Винтерберга, выпустила манифест возвращения к основам, «Догма 95», призывающий кинематографистов принести «Обет целомудрия»: только натурная съемка с ручной камерой, никакой музыки и флешбэков — это очистит форму. Еще более амбициозный проект к столетию собрал под знамена «Люмьеров и Компании» сорок знаменитых режиссеров (включая Вима Вендерса, Спайка Ли, Джона Бурмана и Дэвида Линча), чтобы те сделали пятидесятидвухсекундные короткометражки, используя отреставрированные старинные камеры Люмьер.

Самые ранние фильмы братьев Люмьер, названные «films d’actualité» — это документальное кино об обычных событиях (поезд, въезжающий на станцию, рабочие, выходящие с фабрики), которое поражало воображение зрителей, впервые столкнувшихся с движущимися картинками. Режиссеров, участвовавших в проекте «Люмьеры и Компания», попросили работать в технических условиях, схожих с теми, в которых находились пионеры кинематографа — без синхронной съемки и без монтажной техники; им также выдали очень небольшое количество пленки, позволявшее максимум три дубля. Весь монтаж, который они планировали сделать, должен был происходить «в камере», то есть фильмы нужно было поставить и снять строго последовательно. Многие ответили на этот ограничительный вызов, создав «films d’actualité» в люмьеровском стиле: отрывки, снятые статичной камерой с одного дубля, в которых драма определялась ограниченной продолжительностью. Фильм Спайка Ли длится столько, сколько нужно ребенку для того, чтобы сказать слово «папа», фильм иранского режиссера Аббаса Киаростами — столько, сколько нужно, чтобы сварилось яйцо. Линч снял гораздо более сложный фильм — полностью выдуманный и наполненный дикими образами сон, создающий целый мир, а может, и несколько миров.

Короткометражка, названная «Предчувствие, последовавшее за дурным поступком», состоит из пяти кадров. Трое полицейских подходят к неподвижно лежащей на земле фигуре; на несколько секунд экран темнеет. Женщина в фартуке, сидящая на диване, смотрит в сторону. Снова черный экран уступает место сцене, которая могла быть частью немого фильма: женщина в длинном платье резко встает с постели — на ней лежат еще две женщины — но прежде чем мы хотя бы отчасти начинаем понимать, что происходит, изображение заслоняет взрыв белого света и дыма. Следующая сцена кажется еще более странной и зловещей: несколько фигур с луковицеобразными головами идут вокруг обнаженной женщины в резервуаре и бьют по нему металлическими предметами. Камера отъезжает, и мы не можем оценить всей странности происходящего; вспышка пламени возвращает нас в гостиную, где женщина в фартуке (виден и ее муж) поднимается навстречу полицейскому, появившемуся на пороге.

Другие режиссеры «проекта Люмьеров» создали характерные фильмы, порой отсылающие к своему творчеству (работа Вендерса — отсылка к его фильму «Небо над Берлином»), но никто так явно не поставил своей подписи в самой форме высказывания. «Предчувствие…» — выдающаяся квинтэссенция линчевских настроений и тем: зарождающийся ужас, сексуальная угроза, мелодраматическая паника, дом как место, куда приходят дурные вести, — все это за одну минуту. Резкая смена декораций — неотъемлемая часть таинственности и тревожной атмосферы фильма. Какая хронология и космология соединяют не связанные друг с другом сцены? В одной ли реальности они существуют? Уже само название фильма нарушает движение времени и причинно-следственные связи. (Разве предчувствие не должно предшествовать чему-то, а не за чем-то следовать?) «Предчувствие, последовавшее за дурным поступком» закладывает фундамент для второй половины карьеры Линча. Если не считать «Простой истории», то во всех его последующих полнометражных фильмах выделяются ставящие в тупик нарушения пространственно-временного континуума. «Шоссе в никуда», «Малхолланд Драйв» и «Внутреннюю империю» иногда называют лос-анджелесской трилогией Линча. Но хотя это и единственные фильмы, действие которых происходит в городе, ставшем Линчу вторым домом, кажется, что точнее было бы думать, что их действие разворачивается в линчевском многомирии.