Devil ex machina

– Я была бы безумно рада, если бы это ты оказался галлюцинацией, – грубо проговорила Фаина, прошла к двери, – оставьте меня с ним вдвоем, – и громко захлопнула ее изнутри.

Когда она повернулась, Ян улыбался. От его напускной вежливости не осталось и следа.

– Нельзя было иначе.

– Почему ты… – Фаина схватилась за голову, ощущая, как остатки разума покидают ее. Она искала вопрос, который волновал ее больше всего, – что ты делаешь здесь? Кто ты?

– Ты и сама все знаешь.

– Кем бы ты ни был, Ян, прекрати вмешиваться в мою жизнь. Я против, ты это слышишь?!

Ей хотелось напасть на него. Подбежать и сбить своим телом, чтобы застать врасплох. Нанести несколько ударов по лицу и по ребрам, схватить зубами щеку и прокусить… Сделать ему больно, услышать, как он кричит, увидеть, как истекает кровью. Убедиться в том, что он – такой же человек, как она. Убедиться в этом единственным возможным способом.

Ян глядел на нее так, словно слышал каждую ее мысль, ощущал каждое безумное желание. Его тело напружинилось, готовое выстрелить в любой миг, мышцы напряглись, глаза сузились, превратившись в две темно-зеленые щели. Фаина понимала, как сильно он сдерживается, чтобы не… что?

– Я все равно обрежу их. Исключительно назло тебе.

– Попробуй. Этого я тебе не запрещаю.

– Ты – проклятие.

– Поспорить сложно.

Еще мгновение Фаина смотрела на его плотно сжатые губы, слишком яркие и четко очерченные для мужчины, затем скривилась и вышла, вновь хлопнув дверью. Снаружи столпились все, включая Наташу.

– Фаин, ну что с тобой? Оставь его в покое. Он вчера впервые сделал доброе дело для нас всех: поговорил с Сергеем, тот больше не придет. Разве не здорово?

– Он исчадие ада.

– Фаина, ты и правда ударилась головой. Тебе надо отдохнуть. Ты болеешь…

– Раскройте глаза! Да если мы все сядем вокруг него и не будем отходить хотя бы сутки, каждый из нас откинется! Я это вам гарантирую. Из-за него у нас идет кровь из носа, из-за него кружится голова и мучает тошнота! Он – инфекция. Его нужно прогнать отсюда. Не я одна болею, мы все болеем из-за него!

– Ну вот она и сбрендила окончательно, – вздохнула Лиза. – А я думала, это случится немного позже.

Слышать это было даже не обидно, скорее закономерно.

– Гена, неужели даже ты отвернулся от меня?

– Я спрошу Сашу, – пообещал он. – Ты неспокойно спала и говорила во сне. Тебя лихорадило. Возможно, это все и правда только приснилось. Кошмары бывают очень реалистичными, постой же…

Фаина отмахнулась от них и пошла в комнату. Представ перед зеркалом, она попыталась повторить вчерашнюю сцену, но сколько бы ни клацала лезвиями по прядям, волосы оставались на своих местах, как будто вместо заточенного металла держала в руках деревяшки. Потерпев несколько неудач, она рассмеялась, замахнулась, покрепче перехватив ножницы, и ударила отражение, представив, будто перед нею Ян. Мириады осколков осыпались ей под ноги, в каждом из них отражалось искаженное болью и гневом лицо.

Глава 18, в которой Фаина дает себе волю

«По учению Иринея, дьявол получил право власти над человеком в тот момент, когда человек под влиянием обольщения и искушения нарушил божеские предписания и совершил грех. Разумеется, обольщение и вовлечение человека в грех являются преступлением дьявола, насильственно вмешавшегося в сотворенную богом область, но раз человек добровольно дал себя обольстить и отошел от бога, дьявол получил полное право господства над человеком».

Яков Шпренгер, Генрих Инститорис – «Молот ведьм»

Фаина мечтала о ванне с теплой, а лучше горячей водой. С белоснежными сугробами пены, которой можно, дурачась, обмазать лицо, волосы и кулаки, чтобы получились борода, шляпа и боксерские перчатки. Чтобы лежать, размышляя, из скольки миллиардов маленьких пузырьков соткана эта пена, и прислушиваться, как они тихо лопаются повсюду вокруг нее. И чтобы пахло новым мылом, которым очень гордится мама.

Фаина истосковалась по приятным запахам, как и по ощущению распаренного, отдохнувшегося, очищенного тела. В общежитии есть только душевые кабины, и попробуй сначала найти среди них не сломанную и не измазанную какой-нибудь гадостью. Отмокнуть, откиснуть, как старый деревянный топор в ведре, отмыться в горячей воде от всей этой скверны – вот, чего требовала душа.

В школьные годы во время купания Фаина погружалась в странное оцепенение. Переход в этот состояние начинался определенной последовательностью действий, которую она до сих пор хорошо помнила. Девочка отключала раскаленный, запотевший кран и отворачивала его в сторону, чтобы не обжечься о железо; с неохотой раздевалась, вынужденная остаться один на один со своим несформированным телом подростка, на которое противно было смотреть из-за ненужных волос, непропорциональности и прочих недостатков; перекидывала ногу через бортик и шипела, но, стерпев, перекидывала и вторую. Затем, чтобы скорее привыкнуть, опускалась на корточки, вдыхая клубы пара, и усаживалась, вытянув ноги, которые сразу покрывались гусиными пупырышками, как бывает от холода.