Devil Never Cries

На огромном складе сейчас был настоящий хаос. Люди бегали, готовились, ставили баррикады и готовили оружие. А всё потому, что шпионы донесли главарю наркоторговца, что именно сегодня ночью к ним хочет наведаться тот, которого боятся многие нечистые на руку — Питон*.

(*примечание автора — на русском звучит, наверно, не очень. PYTHON имеет несколько значений:

1) В греческой мифологии Пифон или Питон обозначается как чудовищный змей, охранявший вход в Дельфийское прорицалище.

2) Демон, дьявол или дух.

3) Также имеет значение как человек, одержимый духом.)

Он всегда появлялся внезапно, не только под покровом темноты, но и на рассвете. Никто не мог узнать о его приходе, а если и узнавали, обычно это было последнее осознание, что было у них в голове. После этого они отправлялись на тот свет. Лишь единицы выживали, но почти все они сходили с ума, навсегда лишаясь разума.

Но сегодня им повезло — им удалось узнать заранее о его приходе, по этой причине Эдвард гонял своих людей не в хвост, а в гриву. А если кто-то не слушался, мог быть избит. Или пристрелен. Уже трое за сегодня были убиты, а пятеро едва стояли на ногах. Глаза наркоторговца лучились безумием, на лице была такая же безумная улыбка. Сегодня он убьёт его, отрежет голову и предоставит остальным. За такой поступок он займёт самый высокий пост, его будут слушать, он станет самым великим среди остальных, никчёмных конкурентов. Он сможет подмять по себя множество остальных бизнесов, когда угроза исчезнет! С такими мыслями Эдвард ходил весь день и весь вечер, не замечая, что постепенно сходит с ума.

Постепенно наступала ночь, нервы людей были напряжены до предела. Руки людей дрожали, к этому времени ещё пятеро пытались убежать, но были расстреляны в спину. Трусы и неудачники! Пройдёт ночь, и утро возвестит всех о его, именно его величии! Торговля наркотиками, оружием…детьми! Всё станет его! Если только эти поганцы перестанут дрожать и бояться каждого шороха!

Когда свет на складе стал мерцать и работать с перерывами, Эдвард разозлился. Он столько денег вгрохал в то, чтобы обеспечить это место бесперебойным источником света, один только подвал чего стоит!

— Б Быстропошёл вниз и всё проверил! — закричал он, взяв первого попавшегося человека за воротник, сильно встряхнув. — Свет должен гореть постоянно!

И ведь он ни за что не признается, что боится темноты. Место, что называют территорией Питона, который ждёт момента, чтобы вонзить свои зубы в твою плоть. Территория того, кто смотрит на тебя из глубин Ада, сковывая холодом Смерти.

На несколько секунд лампочки снова загорелись ярким светом, после чего несколько из них лопнули, погружая часть помещения во тьму. Причём единственный вход оказался именно что во тьме.

Трое человек не выдержали, начав поливать ту сторону огнём. Громкий крик Эдварда они не слышали, пока тот грубо не отбросил их назад, особо тупому врезав трубой по голове.

— Не стрелять без приказа! — заорал он, но ещё несколько лампочек, лопнув одновременно, заставили его молчать и тяжело дышать. В душу стал проникать страх.

Темнота была недалеко от первых баррикад, тот хаос, который царил в первых рядах тяжело было объяснить. Те, кто стоял там в ужасе отбегали назад, и, если бы не ступор Эдварда, уже был бы отдан приказ на расстрел.

Где-то в глубине темноты медленно стало вырисовываться фигура, в тёмно-синей мантии с капюшоном. Фигура стояла, опустив голову, обе его руки покоились на рукояти катаны, на которую он опирался как на трость. На складе царила тишина, и в этой тишине доносились тихие звуки, словно кто-то пел холодным, словно мёртвым, голосом:

Dori me interim adapare dori me

Ameno ameno lantire lantireno dori me

Ameno omenare imperavi ameno

Dimere dimere mantiro mantiremo ameno…

С каждым словом температура на складе становилась всё ниже, люди уже начали выдыхать пар, словно они сейчас на леднике. Фигура, убрав правую руку от рукояти и с какой-то гордостью рассматривая свою ладонь, злобно оскалилась, и наконец подняла голову. Капюшон пусть и закрывал его волосы, но лицо было видно, и на людей, с молодого лица смотрели два ярко-голубых глаза, в которых было видно лишь одно — Смерть.

— СТРЕЛЯЙТЕ! СТРЕЛЯЙТЕ Я СКАЗАЛ!