Devil Never Cries

— Верно-верно. Но разве не мы сами творим свою судьбу? Каждый поступок и каждое моральное решение ведёт нас по тому пути, который мы считаем правильным, даже если другие считают иначе. Однако я отвлеклась. Позвольте определить вас на факультет. И не волнуйтесь, никто не узнает о нашем разговоре. Хм. Однако… Вас слишком тяжело прочитать, юноша. Будь вы в своей истинной форме и полны сил, я не смогла бы просмотреть хоть намёки на какие-нибудь эмоции и мысли, а так я делаю это с трудом. Итак… Хм, у вас острый ум, желание получить знания, но стимул для их получения не подходит для Рэйвенкло. Одержимость идеей не качество воронов. Вы воин, каким был Годрик Гриффиндор, пусть и слегка в нестандартном ключе, однако это не отменяет того, что факультет достаточно неплохо вам подходит. Хитрости и амбиции вам не занимать, молодой человек, так что факультет Салазара также с радостью встретит вас. А вот верность…. Нет, вы не способны на дружбу, во всяком случае, сейчас. Лишь временные союзы, вот ваш потолок, но и с ними вы разбираетесь достаточно… своеобразно.

Вергилий мысленно хмыкнул на эту фразу.

— Аркхам сам виноват в произошедшем, и поплатился за свой обман. Я не сожалею о том, что тогда сделал. К тому же, он был лишь помехой.

— Гордость или гордыня? Хм, возможно, немного того и другого, молодой человек.

— Боюсь, вы ошиблись, уважаемая шляпа.

— Ошиблась? О нет. Ваша вторая сторона сильна в вас, я бы даже сказала, она доминирует, но и человеческая часть ещё жива.

— Вы ошиблись. Я давно отверг свою человеческую сторону и принял наследие отца.

— Неужели? Хм, — задумалась шляпа на несколько секунд, а потом внезапно произнесла всего одно слово. — Ева.

Ладони Вергилия сомкнулись, деревянные подлокотники под пальцами опасно затрещали, едва не сломавшись. Лишь полное взятие контроля над собой позволило ему успокоиться. Впервые за долгое время ему стало тяжело дышать.

— Неожиданно, правда?

— Если не хочешь превратиться в кусок ткани, сожжённой в камине, то ты закончишь с этим проклятым распределением.

— Угроза? Впрочем, не удивительно. Одно это имя всколыхнуло в вас те воспоминания, которые вы пытались большей частью подавить. Вы, юноша, отказались от своей человеческой сущности, вы ненавидите своего брата, так как видите в нём того, кем могли бы быть. Он — ваше отражение, зеркало, в которое вы не хотите смотреться, и с которым боретесь. Но, несмотря на это, часть вашего измученного сердца, последняя ниточка к ней ещё жива. Вы дорожите тем, что осталось у вас от матери и отца. Демон не стал бы хранить эти вещи, и тем более дорожить ими.

Половина медальона внезапно потяжелела, а платок сдавил горло. Внутренний карман плаща, что находился с левой стороны груди, словно загорелся, вызывая неприятные ощущения в груди, от которого хотелось избавиться.