Девилз-Крик

– Многое изменилось, братан. Обычно такое происходит, когда удираешь в большой город, чтобы стать важной птицей. – Чак произнес это с улыбкой, но для Джека это был удар под дых. Он испытывал сильное чувство вины, которое считал иррациональным, но угрызение совести засело в его груди, как раскаленный кусок свинца. Он думал о друзьях, которых знал, об обещаниях поддерживать связь, об узах, которые, как ему казалось, никогда не разорвутся – и все это он променял на стремление уехать, покорить мир, превратить свою боль в то, что смог бы продать.

Джек Тремли покинул Стауфорд, чтобы стать чем-то большим, чем грязный городской секрет. Возможно, другие справились с тем наследием по-своему, но не он. Ему пришлось уехать, отправиться куда-то, где его никто не знает, и стать тем, кем он хотел.

Выполнив свою задачу, он вернулся и обнаружил, что мир, который он когда-то знал, изменился и продолжил жить без него. И как он смеет считать, что ему даровано право на что-то другое? Время не остановилось с твоим уходом, дорогой. Ты же не ожидал, что так будет? Это же тщеславие.

Слова Бабули Джини снова звучали в голове, ведя его через очередной духовный кризис. Он всегда был рад их поддержке и хватался за них, как ребенок за мягкое одеяло.

– А вот и оно, дружище. – Голос Чака вырвал его из задумчивости, и, когда они свернули с дороги на переполненную парковку, Джек отвел глаза от приборной панели и увидел небольшое приземистое здание с большим навесом, простирающимся на половину длины территории. Машины стояли под ним, как телята, сосущие вымя матери.

– Одна из немногих причин, по которым хочется съехать с 75-го шоссе.

Джек улыбнулся.

– Это твое профессиональное мнение?

Они нашли место в дальнем конце стоянки и припарковались. Чак выключил двигатель и усмехнулся.

– Как твой адвокат, я настоятельно рекомендую.

Стауфордская бургерная являлась символом города. Открытая летом 1956 года в рамках партнерства братьев Уилли и Дональда Честейнов, она заработала себе репутацию заведения с лучшими гамбургерами и чили в регионе. Джек открыл окно и сделал глубокий вдох. Аромат гриля и звуки кантри витали вокруг, возвращая Джека в прежние, более простые времена. Его желудок заурчал от предвкушения.

– Боже, как же я скучал по этому месту.

– И не говори. Оно мне снится, хоть я и живу здесь. Не менялось с тех пор, как ты уехал, и, наверное, не изменится еще долго после того, как нас не станет. Я возьму себе бургер «Дикси». А ты?

– Я тоже, – сказал Джек. – И картошку фри. А еще рутбир.

Чак подал знак официантке, и мгновение спустя к нему подошла худощавая блондинка с ручкой и блокнотом в руке.

– Привет, Сьюзан, – поздоровался Чак. – Ты не поверишь, кто сегодня со мной.

Джек поднял глаза и внимательно посмотрел на женщину. С тех пор, как он видел ее раньше на кладбище, она успела переодеться. Но эти светлые, рассыпавшиеся по плечам волосы, холодный взгляд и веселые ямочки на щеках нельзя было спутать ни с чем.

Сьюзан Прюитт наклонилась к открытому окну и ухмыльнулась.

– Джеки Тремли, собственной персоной. – Она протянула руку, и Джек пожал ее, заметив на запястье круглую татуировку. – Ты не сильно изменился.

– Спасибо. Рад снова тебя видеть, – ошеломленно произнес он. – Имею в виду сегодняшнее утро.

Она улыбнулась, хотя ее глаза говорили другое, и он на мгновение испугался, что их взгляд иссушит его. Тот кипел безмолвной яростью – такой бывает у рассерженных матерей, не желающих устраивать сцены. Больше ни слова, – будто говорил этот взгляд. А не то – пеняй на себя.

– Приношу свои соболезнования, Джеки. Твоя бабушка была хорошей женщиной. – Сьюзан щелкнула ручкой. – Итак, что вам принести, мальчики?

Они сделали заказы, и она ушла, не сказав ни слова. Когда Сьюзан удалилась, Чак пожал плечами.

– Что это было?

Джек проследил, как она оставила заказ у окошка кухни и направилась к ржавому пикапу «форд». Они с Сьюзан никогда не были близки, разве что только в глубоком детстве. После того происшествия в лесу они отдалились друг от друга. Сьюзан росла спокойной и волевой, чем заслужила уважение у сверстников. Большинство детей всегда вели себя, как мыши, боялись, что их заметят и выделят из общего числа. Но только не Сьюзан. Она была полной противоположностью, одиночкой, которая выделялась тем, что вообще ничем не выделялась. Куда бы ни шла, она всегда оставалась одна.

– Не знаю, – наконец ответил Джек. – Наверно, ничего.

Хотя он не был в этом так уверен и не понимал почему. Наблюдая, как она принимает очередной заказ, Джек вспомнил утро. «Одна тайна порождает другую».

4

Пока Джек и Чак ждали свою еду, на другой стороне улицы, в спартанском офисе завуча стауфордской школы Дэйва Майерса, раскрывалась еще одна тайна.

– Мистер Тейт. – На лбе у него вздулась синеватая вена, похожая на зарывшегося в кожу червя. – Вы готовы рассказать мне, о чем, черт возьми, думали?