Девилз-Крик

Красная лампочка «ПРЯМОЙ ЭФИР», замигав, погасла, и зазвучала песня. Выходя из студии, Синди остановилась, чтобы полюбоваться пробковой доской, висящей в коридоре. К ней, под вывеской с надписью «Стена Позора», были приколоты десятки писем. Послания с угрозами и оскорблениями – некоторые подписанные, но большинство анонимные – все они были переполнены одинаковой религиозной риторикой, обещаниями адского огня и серы и требованиями прекратить дьявольский промысел.

– Назойливые мухи, – пробормотала Синди и пошла в туалет. Она выросла в северной части штата, и, хотя там царило фарисейство христианских конфессий, в ее родном Ньюпорте даже близко не было ничего такого, как в Стауфорде. Город представлял собой улей религиозной жизни, с как минимум тремя церквями в каждом районе. Никогда в жизни она не видела так много баптистских и пятидесятнических центров. Радиостанция наслушалась от них всех, но больше всего – от Первой баптистской церкви, конгрегации Бобби Тейта.

В первые две недели работы на радиостанции до Синди дошли слухи, что Стефани каким-то образом связана с Бобби, но спрашивать ее об этом у нее не хватило духу. Синди достаточно знала о маленьких городках, чтобы понимать, что она слишком мало живет там, чтобы встревать в пересуды. К тому же она восхищалась Стефани, уважала ее и немного побаивалась. Любой, у кого хватило храбрости создать рок-радиостанцию на блестящей пряжке Библейского пояса[8], заслуживал восхищения. Любой, у кого хватило мужества встать и бросить вызов религиозным массам, требующим закрытия станции, был тем, кого следовало побаиваться.

Стефани распалила огонь пару недель назад, когда дала интервью Майклу Лоту, журналисту из «Стауфорд Трибьюн», на тему очевидного успеха станции вопреки крикам недоброжелателей. «Пора Стауфорду взглянуть на свое отражение, – заявила она. – А зеркало перед ним держит именно радио „Рога“».

Райан вставил новостную статью в рамку и повесил возле студии. К стеклу была приклеена розовая записка с каракулями Стефани: «НАШЕ КРЕДО!!!»

«Чертовски правильно», – подумала Синди. Она чувствовала прилив сил всякий раз, когда проходила мимо статьи. Именно эти силы и удерживали ее в этом дерьмовом городишке. Осознание, что она участвует в чем-то важном, в чем-то, что могло бы помочь молодежи этого закрытого городка освободиться от религиозных надежд и найти в себе мужество быть собой.

Синди Фаррис вернулась в свое кресло на колесиках и поправила микрофон. Когда последние аккорды «Дырочек в ткани» затихли, она надела наушники и вышла в прямой эфир.

– Я очень люблю эту песню, – сказала она. – Для тех из вас, кто только что настроился на нас, я – Синди Лу и это – «Ведьмин час». Сейчас играли стауфордские Yellow Kings, по специальному запросу Мэнди, посвятившей эту песню Томми. Эти брат и сестра ведут доблестную борьбу в войне, которую мы называем рок-н-роллом. Я буду вашим проводником сквозь туман, пока мы рука об руку идем к рассвету. Следующий дозвонившийся, ты в эфире.

На том конце трубки молчали. Палец Синди завис на панелью, готовый нажать кнопку следующего звонка.

– Дозвонившийся, ты – в прямом эфире «Ведьминого часа». Какая у тебя просьба?

Пронзительный смешок вырвался из тишины, словно змея из воды, быстрый и проворный, покрытый слизью тревоги. От этого звука у Синди перехватило дыхание, в горле образовался воздушный пузырь. Она отвернулась от микрофона, чтобы продышаться. Смех нарастал волнами, и голоса накладывались друг на друга. Синди почувствовала острый укол паники, когда осознала, что на другом конце линии – дети.

– Мы просим, – сказал один.

– Мы просим, – сказал другой.

– Мы просим, – сказали голоса хором, – ваших молодых. Ваши семена, чтобы вырастить рай из костей и пепла. Мы требуем крови и огня. Крови проклятых, огня для очищения, ибо он жив. Возрадуйтесь, ибо он жив. Он жив. ОН ЖИВ!

Хор детских голосов хлынул в ее наушники, перегружая динамики и превращаясь в статический шум. Синди ткнула пальцем в панель, отменив звонок, и дала себе минуту передохнуть, прежде чем сообразила, что в эфире царит мертвая тишина. Затем взяла себя в руки и откашлялась.

– И спасибо за это прекрасное сообщение, жуткие детишки. Здесь, в «Ведьмин час», мы не уклоняемся от темной стороны. Следующий дозвонившийся, какая у тебя просьба?

Она нажала на мигающую лампочку на консоли и затаила дыхание.

– Привет, Синди Лу. Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что у тебя красивый ротик?

«Слава богу», – подумал она.

– Ммм, уверена, что да, дорогой. У тебя есть ко мне просьба?

– Да, у меня есть просьба. Как насчет того, чтобы ты засунула мой…

Синди отключила связь и выдохнула. Взяла ручку и поставила в своем блокноте очередную галочку. Рука у нее дрожала.

5

– …следующий дозвонившийся, ты – в прямом эфире «Ведьминого часа». Какая у тебя просьба?