Девки

— Первым делом, — начал он, — поведаю тебе, как протекло веселье на селе. Когда собралась коренная холостежь, то подговорил я Игнатия — он пусть угощает, а я ему в долг деньги даю. Он такой, лишь бы дали, все возьмет и назад не отдаст. Поставили тут четверть горькой, и принялись парни пить, и кто-то подметил вслух — ни одного, дескать, между нами здесь комсомольца нет. А комсомольцы справляли в то время новый быт, читали про что-то у Квашенкиной. Тогда я привстал и говорю: «Товарищи, ни одного средь нас, говорю, комсомольца нет, и вы думаете, что они справляют новый быт. Но вы напрасно так думаете, они кобелируют. Слыхали ль вы, товарищи, что Марья Бадьина сына родила вчера только? Без мужа живет, а уродила». Тут средь этой побранки встает другой и говорит: [Побранка — ругань.] «У них, у коммунистов, губа не дура, они баб ядреных любят! Только Санька от нее нос воротит. Разлад теперь, и не мешало бы по Санькиным следам, по свежим, кому-нибудь пойти». Тут, конечно, все были очень хватимши, и всяк начал говорить, что кому в башку набредет: в старину, мол, «таких» девок и баб, как Марья, метили. Тут всяк расхрабрел: «Я хочу, — кричит, — Марью метить, дайте мне лагушку с дегтем». [Лагушка, лагун — деревянный сосуд для жидкости в форме бочонка.] А другие: «Метить ежели Марью, то и Дуньку надо метить, она тоже насчет гульбы большой стаж имеет». Потом говорят: «Давайте всех девок-комсомолок метить. Голоснем: «Кто за?» Тут все подняли руки. «Давайте, — кричат, — смелее. Все равно ничего не будет за это, их в лжеартельщики вписали». Раздобыли лагушку и двинулись по селу. Начали с дома Марьи. Дом новый, больно хорошо деготь приставал, кропили в окна, и закрои, и лобок, и пазы — хозяева спали, конечно. [Лобок — фронтон избы, верхняя треугольная часть.] Потом пошли на поселок. Там был свет. В темноте нас, конечно, не видно, а работе помешало. Ну, мы все-таки домов пяток, в которых девки есть, освятили. Смеху было... Смеху на телеге не увезешь.

— Ты в стороне ли стоял?

— Меня будто и не было. Ни слова не выболтнул, рук не поднял. Да и на поселок артельный не ходил.

— Дело. Милиции с обходом не слышно?

— Не слышно.

— Из волости не приезжал ли кто?

— Не приезжал.

— Стенгазета не вышла?

— Ихняя?

— Наша.

— Не вышла. Заказать бы кому-нибудь, писальщики мы больно плохие.

— Газету в великом посту выпустить, — строго сказал Канашев. — Антирелигиозную. Посмотрите, что комсомольцы написали, и хлеще того вымудрите. Попов ругать, но отца Израиля не касаться. Дальше, что на селе случилось на этой неделе? Что Иван? С кем он хороводится?

— Иван со вдовами хороводится. У попа Устю отбил вовсе.

— Дело. С вдовой не канительно. Тут я спокоен. Вдова — мирской человек. Кто ее в укромном месте устерег, тот ей и хозяин. И все шито-крыто. Чем Карп дышит?

— Карп трусит. Говорят, такая попойка да, дескать, старорежимная издевка над девками даром не пройдет. Сельсовет может в ответе быть.

— Скуподушная личность. Ни рыба ни мясо. Ему в кобылью голову счастье прет, да не в коня корм. Пустяк такой случился — девок пометили, а он со страху уже портки замочил. Мямля. А как же его на трудный подвиг звать? Деньги остались?

— Три трешницы.

— Невелики деньги! Три трешницы, возьми себе на веселье.

— Конокрада по деревне водили, под звон бубен, в шкуре украденного козла. Парни пели песни, а девки хохотали до упаду.

— Дураки! Страна родная плачет, ручьем разливается, болезни, беды, напасти, а у них одно на разуме — скоморошья пляска. Не поймешь, под чью дудку пляшут. Вот вопрос, которого олух Карп даже себе не поставил. Дальше что?

— Подслушал разговор артельщиков про этап.

— Что такое? Что такое? — насторожился Канашев.

— Про этап, говорю, подслушал. Дескать, теперь товарищество — устарелый этап. Член товарищества ненастоящий артельщик. Переходят многие к полному объединению.

— Ага! Это важно и правильно. И нам следует переходить. Зачем отставать. Наоборот, надо торопиться. Не только инвентарь, машины, но и землю соединить, скот. Артель! Старинное слово, в детстве и я в артели работал... Приятное было слово, а теперь, как крапива, жжет. Не тот коленкор, новый смысл большевики и в это слово вложили... Надо на курсы кого-то послать. Поезжай-ка на курсы... Мы на свой счет содержать станем, государство в убытке не будет. А с курсов приедешь — добивайся руководства на селе. Мы поддержим. Не робей! Тебе везде дорога открытая, ты потомственный батрак. Еще что нового? Артельщики еще в лесу зимуют?