Девочка без имени

– Что? – Айко прижала руки к груди.

– Да. Утром я пошёл с ней поговорить, а от неё почти ничего не осталось, словно её собаки сожрали.

– Какой ужас! – простонала Айко и полезла под стойку за коньяком. – А что полиция?

– Когда они пришли, тела не было. Вообще ничего.

– Такого не бывает, – сказала Айко, налила стопку и быстро выпила.

– Я понимаю. Знаешь, что самое странное?

– Что?

– У меня есть подозрения, что это девочка её убила.

– Ты что, не сказал про неё полиции?

– Нет.

– Ты совсем, что ли? – возмутилась Айко. – Такие вещи нужно сообщать.

– Я знаю, но я…

– Не смог, да?

Тану понурил голову.

– Да, не смог.

– Ладно, – сказала Айко, незаметно плеснув ему коньяка в кофе, – ты всегда был немного странным парнем. Так почему ты подозреваешь девочку? Кстати, а почему «девочка»? У неё что, имени нет?

– Нет.

– Такого не бывает.

– Она сказала, что нет.

– Выпей, – Айко пододвинула чашку, и Тану сделал большой глоток. – Ну, так почему ты её подозреваешь?

– Спасибо! – хором сказали девушки.

– Пожалуйста! Заходите ещё! Ну?

Тану подождал, пока девушки выйдут и ответил:

– Вчера она живьём съела таракана.

– Фу! – поморщилась Айко.

– Сегодня она убивала галок.

– Где она их нашла?

– На соседнем чердаке. Их она тоже ела.

– Что-о-о?

– Она сама так сказала.

– Ты точно должен сообщить в полицию, – уверенно сказала Айко. – Может, это какая-нибудь сумасшедшая, сбежавшая из психушки!

– Ещё она умеет ползать по стенам, а вчера, после того, как она помылась, я увидел, что…

– Ну, продолжай!

– Что это вовсе не девочка, а взрослая девушка со всем, что полагается.

Айко недоверчиво посмотрела на него:

– Ты уверен?

– Думаешь, что я сошёл с ума?

– Нет, нет, что ты! – замахала руками Айко. – Ничего такого я не думаю, но лучше бы тебе врачу показаться.

– Ты точно считаешь меня психом, – с горечью сказал Тану. – Зачем только я тебе всё рассказал?

«Потому что ты дурак, – услышал он собственные мысли, – и навсегда останешься дураком».

– А кому ещё ты бы это рассказал?

– Никому. Слушай, у тебя не будет сигаретки?

– Да были где-то, – ответила Айко, залезая под стойку. – Сейчас, подожди!

Она порылась между банок, пакетов и пустых бутылок, достала мятую пачку и протянула Тану.

– По такому случаю я не возражаю, чтобы ты покурил, – сказала Айко. – Только выйди через чёрный ход.

– Ладно, я сейчас.

Тану взял со стойки коробок спичек, обогнул стойку и вышел через чёрный вход, где, прислонившись к мусорному баку, с наслаждением закурил. Он смотрел на кирпичную стену и думал…

А о чём, собственно, он думал?

Тану внезапно поймал себя на мысли, что не думает ни о чём, а просто стоит, тупо уставившись в стену, и курит.

«Но ведь такого не может быть, – подумалось ему, – не может ведь человек ни о чём не думать! Или за все эти годы мы уже научились жить, не думая? Может, к этому они и стремятся? К тому, чтобы разучить нас думать? Лишить собственных мыслей? Лишить самого сокровенного – возможности мыслить, возможности хотя бы в собственных мыслях быть самими собой? А что дальше? Что дальше? Они лишат нас личности? – он выкинул окурок. – Да, видимо, к этому всё и идёт».

Как только Тану вошёл внутрь, он почувствовал сильный запах кофе, словно его пролили. То ли Айко опять рассыпала гущу, то ли кто-то из посетителей уронил чашку, но в этом случае было бы слышно её раздражённое ворчание, а то и ругань, в то время как в кафе было тихо, очень тихо.

Первым, что увидел Тану, был разбитый кофейный аппарат. Куча раскуроченного металла лежала на полу в луже разлитого кофе, а у окна за столиком сидела Айко. Её лицо было бледным, губы словно истончились, а в глазах застыл невыразимый ужас.

Тану подсел к ней и тихо спросил:

– Что здесь случилось?

Айко вздрогнула и посмотрела на него. Она явно хотела что-то сказать, но у неё ничего не получалось.

– Что здесь случилось?

Руки женщины были скрещены на груди, и только тут Тану заметил, что между пальцев правой ладони стекает кровь. Айко молча протянула ему правую руку. Тану протянул руку навстречу и, когда женщина разжала пальцы, ему на ладонь упал её вырванный язык. Он был скользкий, ещё тёплый и, как показалось мужчине, даже шевелился. Мужчина вскочил, словно его ошпарили кипятком, швырнул язык на пол, а Айко открыв рот, выпустила из себя струю крови, после чего упала лицом на пол.

– Это она? – вскрикнул Тану, схватив Айко за плечи, но та не шевелилась.

Несколько прохожих заметили их и, остановившись возле витрины, стали заглядывать внутрь. Тану заметался, как дикий зверь, понимая, что, если сейчас вызовут полицейских, то во всём обвинят его. Он бросился к чёрному ходу, чуть не споткнувшись о кофейный аппарат, ударился плечом о стойку, но даже не почувствовал этого и, выскочив наружу, бросился в тёмный грязный переулок.

Пробежав метров двести, Тану почувствовал, что задыхается. Он огляделся в поисках места, где можно спрятаться и увидел несколько больших чёрных мешков, стоявших у контейнера. Он отшвырнул один из мешков в сторону и с ужасом, что под ним спит бездомный.

Грязный, оборванный бродяга приподнялся и недовольно посмотрел на Тану.

– Тебе чего?

– Я… это…