Девочка. Девушка. Женщина (СИ)

Одеяла в скорой не нашлось. Я снял пиджак, проклиная себя, что не додумался до этого раньше, накрыл Есению, а потом, не зная, чем занять дрожащие руки, взялся освобождать ее маленькие ножки от пуант. И пока она была рядом, я еще как-то держался. Невыносимо стало потом, когда за каталкой закрылась дверь приемного отделения. Какое-то время я сидел на неудобном стуле в «предбаннике». Новость о том, кто посетил их больницу, разнеслась с молниеносной скоростью. И уже очень скоро на столике передо мной нарисовались чашечка кофе и корзинка с печеньем – чем могли, как говорится...

– Девушка, вы мне лучше скажите, что с пострадавшей?

– Ее осматривают.

– И долго это еще будет продолжаться?

Не заорать стоило огромных усилий.

– Там непонятная ситуация. Но Юрий Игоревич обязательно разберется. Вы не переживайте. Он у нас – умничка. Лучше врача не найти.

– Ясно, – выдохнул я, прикрывая глаза и откидываясь затылком на стенку. – А покурить у вас здесь где-нибудь можно?

– Так на крылечке.

– Ну да. А сигареты где можно купить?

– Вот, если не побрезгуете ментоловыми.

Я открыл глаза. Покосился на протянутую мне пачку.

– Не побрезгую. Спасибо большое.

– Забирайте все, – вздохнула медсестричка. – У меня еще есть.

Я благодарно кивнул. Вышел за дверь, как и было предложено. Подкурил, прикрывая ладонью огонек обнаружившейся тут же, в пачке, зажигалки. А на второй затяжке вспомнил, что обещал Кате бросить. Катя… Позвонил ей, чтобы убедиться, что она благополучно добралась до дома, выслушал довольно сухой ответ и не менее сухой вопрос – собираюсь ли я домой возвращаться. Чуть не психанул на нее, чуть не сорвался. Буквально прикусил язык, чтобы не вывалить на Катю истерикой свою беспомощность.

– Я не могу ее бросить в таком состоянии.

– А меня, значит, можешь?

– Кать, ты же не умираешь, правда? Какого черта?

– Артур Станиславыч! Артур Станиславыч! – прервал наш разговор тоненький голосок.

– Извини, Кать, я перезвоню. Я здесь. Появились новости?

Не узнавая свой голос – настолько надтреснуто он звучал, я откашлялся.

– Да, пойдемте. Там Юрий Игоревич…

Напряжение зашкаливало. Я не представлял, к чему мне готовиться, и в груди все сильней сводило.

– Артур? Добрый вечер, – приветствовал меня Валов энергичным пожатием руки.

– Не такой уж и добрый. Что с Есенией?

– Ни-че-го, – ухмыльнулся красавчик-доктор, потягиваясь. – Ни единой царапины.

– Это такая шутка? – сощурился я.

– Ни в коем случае. Она просто спит.

Глава 19.3

Глава 19.3

– Просто спит… – повторил попугаем.

– Насколько я могу судить, Есения сильно истощена. Плюс стресс. Так бывает. Организм вырубается в защитной реакции. Вот и все.

– Ты уверен? – недоверчиво переспросил я. Как-то в голове не укладывалось, что все позади, и можно выдохнуть. Никак не укладывалось в голове…

– Мы сделали все необходимые обследования. Включая МРТ. Кости целы, с головой полный порядок. Чего не скажешь про стопы, но для балетных это, вроде, обычная история.

– Я могу ее увидеть? – голос просел еще основательней. И тут уж никакие откашливания мне не могли помочь.

– Почему нет? Лена проводит. А мне, прости, бежать надо. Есения, к сожалению, не одна пострадала.

Я тупо кивнул вслед умчавшемуся заведующему. И последовал за той самой Леночкой, которой поручили мое сопровождение. У нужной палаты застыл, не решаясь войти. В животе будто мерзкие змеи ворочались…

– С ней правда все хорошо, – подбадривая меня, медсестра улыбнулась. Я же, чтоб не выставить себя еще большим ослом, толкнул дверь. И это круто, да, что с Есенией все было хорошо. Плохо все то, что я почувствовал, когда думал, что навсегда ее потерял. Я ведь понятия не имел, что мне делать с этими чувствами. А они переполняли меня, они кипели внутри, выступая на коже испариной… Стуча зубами, подошел ближе. Сеньку кто-то переодел и даже, насколько это было возможно без специально для того предназначенных средств, оттерли макияж Я опустился перед ней на колени. Нет-нет, ни хрена. Никакого пафоса, просто ноги враз держать перестали. Коснулся жестких от лака волос. Удивился тому, что настолько трясутся пальцы, сжал руку в кулак. Кажется, Есения еще не танцевала в Спящей красавице… Но прямо сейчас она ей была.

– Сенечка… – прохрипел я и осекся, вдруг осознав, что не спросил, можно ли ее будить. Да и нужно ли? Если она так устала… Если я вообще не представляю, что ей сказать. И как объяснить. Что зла не держу. Что попытался отпустить, но, по ходу, не смог. Не получилось.

Я наклонился, уткнулся горячим лбом в ее плечико. Не сдержался. Поцеловал. В нос ударил острый, до боли знакомый аромат разгоряченной кожи. Я приоткрыл рот, как дементор втягивая его в себя. Плечи тряслись. Бля-я-я. Су-у-ука. А что б я делал, если бы…

– Артур?

Я вскинулся, встречаясь с немного расфокусированным взглядом Есении. И такая радость в ее глазах полыхнула, что меня едва не снесло. И следом за этой радостью – ничуть не меньшая по силе тоска.

– Ты мне чудишься, да? – спросила со смешком. – Я, наверное, в коме.

Одна слеза, вторая… Дорожками поверх плохо оттертых белил.