Девочка для шпиона

— Ерунда! Народ не любит тех вооруженных мордоворотов, которые от драки прячутся да пьяных шмонают. Потому что эти по натуре поганые крохоборы, а крохоборов никаких не любят, что в форме, что без формы. Только те, что в форме, хуже. Они погоны свои пятнают…

3

Мы вошли в отделение, прошли мимо дежурки на второй этаж, где располагались кабинеты коллег — работяг следственного отдела. Возле одной из обитых черным дерматином дверей Слава остановился, достал из кармана небольшую фотокарточку и протянул мне.

Это был снимок, который ребята из двенадцатого отдела нашли при обыске у массажиста Петрушина. Массажист утверждал, что на фотографии та самая Дина Венгерова, которая ехала в «вольво» рядом с Кервудом, и… больше мы о ней ничего не знали.

— Ну и зачем ты мне ее дал?

Слава вынул у меня из пальцев карточку:

— Дал и взял. Это моя бикса! А теперь войди в эту дверь, возьми со стола любую бумажку и возвращайся.

Я наконец возмутился.

— Что ты изгаляешься надо мной, Грязнов! — громким шепотом молвил я. — Перед тобой все-таки следователь при генеральном прокуроре, а не какой-нибудь там!..

— Какой прокурор, такой и следователь! — беззлобно пошутил Грязнов и подтолкнул меня ближе к двери.

Конечно, его извиняло только то, что Славка никогда не выкидывал своих шуточек зря и не вовремя. И уж если он сам оказался в отделении, да еще вытащил меня, значит…

Я вошел.

Типичный кабинет районных дознавателей. Три стола, шесть стульев, три сейфа, два шкафа и различный оставшийся до очередной генеральной уборки хлам. За одним из столов сидела девушка, одетая очень хорошо, даже роскошно, и писала что-то капиллярной ручкой. Казалось бы, ну девушка и девушка, в телевизоре под выходной и не такую можно увидеть. Но, взглянув на ее лицо, я понял, почему Славка был такой интригующий, аж почти до маразма. Девушка, занимающаяся интеллектуальным трудом за обшарпанным столом следователя, представляла собой оригинал той фотомодели, которую носил в нагрудном кармане майор Грязнов.

Когда я вошел, она подняла глаза, и, пораженный ее красотой, «важняк» Турецкий замедлил шаг. У нее, кажется, глаза изнутри светились, как это было с Орнеллой Мутти в фильме «Укрощение строптивого». Пришлось мысленно одернуть себя, произнести суховато:

— Здрасте.

— Добрый день, — промурлыкала она без всякой нежности к собеседнику, а все равно было приятно услышать такой мелодичный голос.

Просто зверский какой-то набор прелестей.

Я подошел к незанятому столу, порылся в чужих и неважных бумагах, отыскивая чистый листок, который можно без ущерба хозяевам вынести вон.

В это время в кабинет вошли Грязнов и незнакомый мне майор, наверное Сергеев, Славин товарищ. Майор спросил с улыбкой (как тут не улыбаться!):

— Написали?

— Почти.

— Сделайте перерывчик, гражданка Ткачева. Вот товарищи из МУРа и прокуратуры хотят с вами побеседовать…

Пока майор любезничал с девушкой, я одними губами спросил у Славы:

— Как ты ее нашел?

— Потом. — Слава этим небрежным словом задел за живое мое любопытство.

Когда майор Сергеев ушел, Ткачева посмотрела на нас равнодушно-скучающим взглядом, улыбнулась дежурной улыбкой стюардессы. Ее можно понять. Такая женщина, как теперь говорят, не должна работать. Мы же, со своими изможденными харями, мятыми немодными костюмами и заработной платой, не интересовали эту даму. Но жизнь, наверное, заставила ее прийти сюда, и дама обставила это как величайшее снисхождение с ее стороны к нам, сирым и убогим ментам.

— Это вы из-за меня решили заняться такой мелочью? — кокетливо спросила она, обращаясь к Грязнову.

Наверное, он ей больше понравился из-за усов под артиста Проскурина.

Грязнов улыбнулся:

— Это тоже веская причина. Но шантаж с помощью компрометирующих фотографий — это вовсе не мелочь! У нас уже есть несколько подобных случаев. Возможно, действует один человек.

Ах вот оно что! Фотограф добрался и до Дины. Интересно!

— Давайте так, — начинал тем временем игру Слава. — Запишем сначала ваши данные, а потом вы все, что знаете, расскажете…

— О чем знаю? — резко спросила она.

— О том, как все происходило и кто, по вашему мнению, может вас шантажировать.

— А за что, надо говорить?

— Желательно. Зная, на чем он строит свою игру, мы быстрее можем установить человека, имеющего доступ к той информации, которую вы не желали бы обнародовать.

— Хорошо, давайте.

— Итак, ФИО?

— Ткачева, Дина Викторовна.

— Где родились и когда?

— Москва, шестьдесят девятый год…

Пока Слава записывал ее данные, я просто смотрел на Дину и думал не о том, какую роль она играла в деле с Кервудом и как в этой связи строить допрос. Нет, как человек веселый, но рефлексирующий, я думал, смогу ли я пойти наперекор закону, если она меня об этом попросит и пообещает что-то в награду… Правда, потом я взял себя в руки. Может быть, потому, что увидел, с каким трудом ей удается скрывать презрение к нам. Хотя уже то, что скрывает, говорит в ее пользу.

— Дина Викторовна, расскажите, в чем заключается сам предмет шантажа? Чем вам угрожает шантажист?

— Видите ли, уже скоро два года, как я работаю гидом-переводчиком в фирме «Вестинтур».