Девочка для шпиона

— Туристическая фирма? — уточнил Грязнов.

Она слегка удивленно взглянула на Славу:

— Естественно. Это же видно из названия!

— Ясно. Продолжайте, пожалуйста.

— Так вот. До того, после окончания института иностранных языков, мне пришлось помыкаться в поисках работы. Я, конечно, хотела найти что-нибудь получше, попрестижнее. Но хороших мест не было, предлагали все какую-то муру, да и то исключительно через постель. Вы понимаете?

Мы дружно кивнули.

Она презрительно скривилась, вспоминая, наверное, какие должности ей предлагали и с кем ради этого надо было переспать.

— Я тогда еще корчила из себя невинность — издержки родительского воспитания. Наши девчонки за годы учебы во всех отелях повалялись, а я берегла себя для… не знаю для кого. Можно было пойти и в школу. Только в хороших места напрочь забиты. А пойти в такую, где дебилы разговорного русского не могут осилить — значит, самой за два года забыть все, чему научилась. Родители мне помочь ничем не могли, они люди старой пролетарской закалки и считают, что красивая девушка будет красивой и в телогрейке, они понятия не имеют о сочетании формы и содержания. Когда я после учебы помыкалась с полгода и увидела, что мои тряпки по моде и престижу стали отставать от тела, тогда до меня дошло, что формула «тело — мужчина — деньги» не так и цинична, как мне казалось раньше…

Дина исподволь подводила нас к тому периоду своей жизни, когда ей пришлось подрабатывать проституцией, понял я. Нужно заметить, что делала она это неплохо, как исполнил бы это хороший адвокат.

— Во время учебы я активно занималась спортом — карате, ушу, вся восточная экзотика, а там массажу придается большое значение. Вот я и пришла в конце концов по объявлению к господину Петрушину. Он, как меня увидел, слюной истек. На радостях признался, что массаж — дело десятое. Он делал ставку на иностранцев, меня это устраивало. У Петрушина трудовой книжке придавали мало значения, личному делу тоже. Требовались только фотография и позывной.

— Извините, что такое «позывной»?

— Вы не представляете себе, сколько есть жен высокопоставленных чиновников, которым просто в кайф почувствовать себя немножко проституткой, вот они и приходят, придумывают себе фамилии, снимают квартиры и работают не столько из-за денег, сколько для услады натуры. Вот эта вымышленная фамилия и называется «позывной». Я, хоть и незамужняя и никому не обязанная, тоже решила так поступить, взяла себе выдуманную фамилию, Петрушин помог снять однокомнатную квартиру, обставиться…

— Он хорошо к вам относился?

— В общем, да. Выражаясь театральным языком, я у него примой была… Пока работала у него, естественно, все время искала настоящую работу. И вот подвернулась теперешняя, в турфирме. Петрушин не хотел меня отпускать, предлагал даже перейти в компаньонши, но препятствий не чинил, сделал мне в трудовой книжке запись какого-то института, где я будто бы работала референтом-переводчиком. В общем, расстались красиво… Он, наверное, хорошо теперь поднялся, умный мужик и не жлоб.

Слава поднял глаза от протокола:

— Замели его, милая, и теперь он показания дает.

— Серьезно?! — неподдельно удивилась Ткачева. — За что? За валюту?

— За организацию притона.

— О-о, у нас же за это не сажают.

— Вовремя вы, Дина Викторовна, уволились! Ладно, поехали дальше.

4

Ткачева некоторое время молча переваривала услышанное, потом осознала, как ей повезло, что она уже не массажистка, потом обеспокоилась, а не потащат ли ее, бывшую сотрудницу, в свидетели, и осторожно спросила:

— Скажите, а можно вас попросить об одной услуге?

— Попробуйте, — улыбнулся Слава.

Дина взглянула на меня, но Турецкий пока хранил суровое молчание угнетенного ростом преступности человека.

— Если там, у Петрушина, моя настоящая фамилия не всплывет, вы не расскажете про меня?

— Я думаю, там накопают и без вас, но окончательное мое решение будет зависеть от того, насколько вы будете откровенны.

— Так ведь я сама пришла!

— Ну мало ли о чем мы можем спросить.

— Хорошо.

Дина потянулась к пачке тонких и длинных дамских сигарет, лежащей на столе, взглядом испросила позволения закурить, Грязнов кивнул. Она закурила и продолжила рассказ:

— Некоторое время назад я получила по почте конверт с фотографиями и коротенькое письмо, отпечатанное на машинке. Мне предлагалось за пятьсот долларов выкупить негативы…

— На фотографиях были вы? — полуутвердительно спросил Слава.

— Да. С одним иностранцем.

— Снимки явно компрометирующего содержания? — спросил Слава, имея в виду эпизод интимной встречи.

— Д-да…

— И что вы сделали?

— Я… я порвала их.

— Не поинтересовались, куда надо было отдать деньги?

— Какой-то счет в каком-то банке…

— Не запомнили, не записали?

— Нет.

— Очень зря. Мы бы узнали, кто получает деньги с этого счета, и все, вопрос был бы решен.

— Да-а. Я как-то не подумала об этом.

— И что же вы предприняли дальше?

— Переехала на другую квартиру.

— А где вы жили раньше?