Девочка Эмина

Мое сердце бешено застучало, руки заледенели, а на глазах появились слезы, но я вдруг поняла, что больше не хочу видеть ее такой. Я не хочу потерять маму, как когда-то она потеряла свою.

Я зашептала быстро, но тихо, чтобы меня никто не услышал:

— Мы когда домой с Эмином поедем, я в полицию сбегу, мама. Я буду кричать о помощи, чтобы меня услышали. Вот увидишь, завтра Булата арестуют, а ты будешь свободна.

— Диана, ты сошла с ума?!

Впервые за долгое время мама подала признаки жизни.

Ее глаза распахнулись в изумлении. Внутри плескалась тревога и любовь. Я уже и забыла, как выглядит любовь в ее глазах.

— Не делай этого, Диана.

— Я не хочу смотреть, как ты медленно угасаешь!

— А я не хочу, чтобы Эмин обидел тебя.

— Он не… — я запнулась, — он никогда не обижал.

Мама отвернулась. Не поверила.

— Булат сначала тоже. Пока я не дала повод. Точнее… я неправильно выразилась, — мама устало потерла лицо, — пока в сосуд не поместили катализатор. И он не ускорил реакцию.

— Мама, я в отчаянии. Что мне сделать?

— Диана, ты идешь? — Эмин приближался.

— Я сейчас, — крикнула я громко.

Мама спешно взяла мою руку в свою.

— Просто избегай катализатора. Не говори с мужчинами. Не сбегай. И в полицию не смей идти. Ты не понимаешь, кто твой отец?

— Так и жить? — не поняла я.

Мама покачала головой.

— Не пытайся изменить закон. Эмина изменить куда эффективнее. Слушай маму, Диана, ведь я в свое время не послушала. Видишь, к чему это привело?

— А как же ты?

— А мне уже поздно, Диана.

Что?

— Что ты такое говоришь, мама?

Мама опустила взгляд.

Тем временем слева я уловила движение. Повернув голову, я увидела брюки Эмина. Кажется, его терпение закончилось, и он сам пришел за мной.

— Не сиди на полу, Диана, — произнес он, тяжело вздохнув, — Анна, вы ей уже сказали?

— Что мне должны сказать, Эмин? — не поняла я.

Сердце гулко забилось в страхе. За маму, за себя. За Эмина немного — не знаю почему.

Возможно потому, что Эмин выглядел мрачным. Они знали о чем-то, чего не знаю я.

И оба молчали.

Эмин напряженно — эта новость ему не нравилась. Мама подавленно — она этой новости боялась.

— Это правда, что мне сказал отец? — прохрипел Эмин, обращаясь к матери.

— Правда.

— О чем вы? Скажи мне, Эмин!

Я вскочила с пола, попадая в плен мужских объятий.

— Я давал вам упаковки каждый месяц, — он сцепил челюсти и обнял меня, — как такое произошло?

— Последние он нашел. Это произошло, когда ты улетел за Дианой в Москву, — робко ответила мама.

Тяжелое дыхание опалило макушку. Муж был неестественно напряжен. Он крепко обвил мою талию и отвел подальше от мамы. Плохое предчувствие ударило током.

Мама подняла взгляд. Ее голубые глаза были донельзя пустыми.

— Эмин, Эмин, — вдруг запричитала мама, — нельзя им говорить, понимаешь? Пожалуйста, не води Диану к нему.

— Со мной она в безопасности, — сказал Эмин.

— Когда-то Булат говорил то же самое, — мама горько усмехнулась и спрятала лицо в ладонях.

Эмин промолчал. Наверное, из уважения, но взгляд его был недовольным.

— Скажите дочери, и мы пойдем.

— Мне стыдно, Эмин… — призналась мама.

— Вы сильная женщина. Наберитесь смелости, — выдавил Эмин.

Я вмешалась, чувствуя себя в объятиях Эмина более-менее надежно. Почему маме стыдно? Почему она в замешательстве и растерянности?

— Мама, о чем ты должна мне сказать?

— О беременности, — сказала она и отвернулась.

— О чьей? — из меня вырвался истеричный смешок.

Я перестала дышать. Разучилась в миг.

Я беспомощно посмотрела на Эмина, глазами умоляя опровергнуть эту новость, какой бы страшной она ни была. А я заведомо знала, что она будет страшной. Рядом с Анархистом добрых вестей не бывает.

Но Эмин лишь прикрыл тяжелые веки и устало потер лицо. Я поняла, что по нему эта новость сильно ударила. Она многие планы под откос поставила. Многое в жизни перевернула.

— О моей беременности, Диана, — выдавила мама.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 60

От признания мамы я бы упала. Точно упала.

Но Эмин держал меня так крепко, словно знал, какая я у него в действительности слабая.

Мама сказала уходить и больше не смотрела на меня.

Ей было стыдно.

Но не за беременность, а от того, что случилось между ней и Булатом. Теперь их объединяло не только его безумие, но и ребенок. Будущий.

— Только не реви, — устало вздохнул Эмин.

Он вывел меня из комнаты мамы и повел по лестнице вниз. Моя рука в его крепком захвате — не чтобы не сбежала. А чтобы поддержать.

— Я не реву.

— Вот и не реви.

Я улыбнулась сквозь слезы. Фраза из мультика на миг вернула меня в детство. Эмину моя улыбка понравилась, на первом этаже он остановился посреди холла и обнял меня.

Анархист выстроил огромный дом, чтобы творить в нем беспредел. Порочный беспредел. Возможно, он знал, что когда-то он вернет сюда любимую женщину. А я столько лет жила в сладком мире родительской любви и не знала ничего. Ровным счётом.

Меня хотели уберечь, но в итоге сделали только хуже. Лучше бы я знала все. Все.

Чья вина? Виновных уже не найти.