Девочка Эмина

— Не становись жестоким, Эмин, — прошу я, — я ради тебя сделала это. Ради нас. Неужели твой голос не стоит того?

— Чего не стоит?! Да я сейчас сдохну от мысли, что ты с ним! Наедине…

— Я не стану извиняться. Я хотела услышать твой голос. И я услышала. Видимо, зря.

Кусаю губы. Мои щеки обжигает жар, как от пощечины.

Ведь его голос не становится мягче. Он лишь тяжелеет, в нем появляются нотки металла.

— Ты охренела, Диана?! Не дай бог ты предашь меня, Диана…

Шумно сглатываю.

Набираю в легкие воздух. В глазах собираются слезы. Эмоциональность мне от мамы досталась, спасибо ей…

Отрываю телефон от уха, лишь бы не слышать его разъяренное дыхание. Мне с Давидом не так страшно, как сейчас с Эмином.

А Эмин далеко ведь.

Вот такую власть он имеет надо мной.

— Диана! Маленькая… — слышится далеко из динамика, — ты испугалась? Он нас не слышит?!

— Только меня. До встречи, Эмин, — мой голос холоден.

Не знаю, как у меня получилось не заплакать.

И даже в голосе появился лед.

Я научилась… научилась твердо стоять на ногах, когда в душе сильно больно.

— У нас еще две минуты! Не смей отсоединяться, — велит Эмин, — не обижайся, девочка. Маленькая моя… я пытаюсь не ревновать.

— Меня никто не трогает. И не тронет. Меня не обидят. И еще кое-что… я жду тебя, Эмин.

Мой зверь успокаивается. Правда, дышит в трубку также тяжело, но он берет себя в руки. Я чувствую.

Хотя вспышка его гнева уже успела больно ударить по мне.

Ведь я пыталась не верить словам Давида. А он, оказывается, сказал правду. Хотя это Давид перед выходом из дома разозлил Эмина, чтобы мне больше досталось… гад!

— У тебя ничего не болит, Эмин? — нарушаю тишину.

— Сердце только… я без тебя подыхаю, маленькая.

— На то у них и расчет. Ты сойдешь с ума, Эмин. Они знают это и пользуются этим…

— Сначала я тебя верну. Только потом с ума сойду, — обещает он.

Я прикрываю глаза.

И это самое страшное, Эмин. Что будет с нами дальше?

На мое молчание Эмин подбирается. И начинает давать указания:

— Запомни, Диана: я люблю тебя. И я тебя найду и вытащу оттуда. Слышишь меня? И все будет как прежде…

— Как прежде? — грустно в ответ.

— Лучше. Будет лучше. Я избавлюсь от него. Я все решил.

Он избавится от Анархиста…

— А потом точно будет лучше?

Я почти не верю…

— Я даю тебе слово. Ты будешь счастлива со мной, маленькая. Никого не слушай. Никому не верь, слышишь?! Ты слышишь меня, Диана?!

Слышу, слышу…

И почти чувствую, с какой силой ты сжимаешь кулаки. С какой силой челюсти сводишь. И оттого становится не менее страшнее.

Ты мой вулкан, Эмин.

— Одна минута! — холодный голос Басманова режет свежий воздух.

— Осталось немного, Диана. Я почти рядом. Дело пары дней, и ты будешь со мной, — чеканит Эмин.

— Хорошо, если так, — соглашаюсь я.

Но Эмин на этом не останавливается:

— Помни, что я тебя без теста полюбил. А они накинулись, едва о дочке Анархиста прознали. Слышишь?!

— Я помню, Эмин. Я знаю.

Это правда ведь.

Эмин меня без клейма дочери Анархиста полюбил. Просто полюбил. Еще когда я дочкой своего отца была и в Сибири жила.

А здесь и не пахнет любовью. Где Давид, там власть и деньги.

С Эмином все было иначе. Чувственно и сладко. Горько порой, но с чувствами.

Здесь же — горечь и тишь. Равнодушие здесь сжигает меня дотла.

Давид

— Время прошло!

Чересчур эмоционально вырываю телефон из рук Дианы.

Подвел же ты, Эмин. Все не по сценарию сделал.

Ты должен был наброситься на нее. По итогу — сказку наобещал… которой я должен помешать. Сказки не будет. Будет жизнь со мной.

— Садись и поехали…

Вот, где начинается все самое интересное. Красивая натягивает шлем, обвивает ногами седло и крепко зажмуривается.

Перед тем, как стартануть в ночной город.

Я рассекаю эту тьму ревом и скоростью, частенько поглядывая назад. Красивая боится — ухватилась в крепление камнем так, что приходится иногда бросать скорость и вилять, чтобы растормошить и показать ей красоты ночного города.

Первым делом я решил привезти ее на набережную. Здесь я быстро нашел самое кайфовое место и лишь тогда тормознул, позволяя Диане ступить на землю.

Она медленно снимает шлем, и я замечаю, как ее руки мелко дрожат.

— Испугалась? — хмурюсь я.

— Нет, — качает головой, снимая шлем, — адреналин просто…

— Такой себе адреналин. Ехали-то всего нечего, — хмыкаю я, — ты просто тепличная девочка. Придется исправлять.

Осматриваюсь в округе. В этом фрагменте набережной нет никого. Поздно слишком, будний день. Мы одни. Диана делает то же самое и приходит к аналогичному выводу.

Поэтому следом она поднимает на меня свои огромные глаза на меня и взволнованно, тяжело дышит.

— Зачем мы сюда приехали?

— Чтобы нас никто не услышал на тот случай, если ты вздумаешь кричать, — ухмыляюсь я.

Красивая девочка.

В который раз я думаю об этом?

Чертовски красивый у меня трофей.

— У тебя оружие, — тихо замечает она, — если я стану кричать, пострадают невинные люди.

Еще и умная. Прозорливая, красивая, добрая…

На этих мыслях я резко подхожу ближе. От неожиданности Диана не успевает отскочить и почти вжимается в мой байк.

— Не бойся, — шепчу я, подходя ближе, — черт! Как же все-таки охренительно жаль, что это не я у Сибири тебя забрал.