Девочка и пёс

Элен с волнением изучала ауру мужчины. Каких-либо пугающих расползающихся черных блямб и извивающихся багровых жгутов кровожадности, извращенного сознания, садистских наклонностей, безумствующей злобы и т. п. она не увидела. Но всё же в целом фон ауры был затемнен и издерган. Этот человек определенно не знал покоя и уже не умел получать удовольствие от простых удач бытия, радуясь доброму здравию и солнечному деньку, он мучил и себя и других, увлеченный какими-то запредельными устремлениями. Элен видела холодные, словно кристаллические образования жестокосердия и равнодушия, темно-красные, беспокойно шевелящиеся червячки многочисленных сомнений и безостановочно пульсирующие пятна неуёмных желаний. В этой ауре совсем не было тепла, в ней звучало напряжение и хищность.

Герцог не понравился девочке и ей стало очень неуютно и тревожно.

В его ауре она также увидела две темных четких кляксы, пронизанных желтоватыми и красными прожилками, кляксы слегка шевелились. Одна располагалась в области сердца, другая возле левого запястья. Элен знала что это признаки какой-то болезни или повреждения, но мало в этом разбиралась. На Макоре ей практически не доводилось встречать людей с недугами и о болезнях она знала в основном только из кино и уроков биологии. А потому и не имел большого опыта диагностирования хворей по ауре, хотя некоторые недомогания уже умела определять. Впрочем, информация о том что у герцога есть какие-то проблемы со здоровьем не вызвала у Элен никакого сочувствия и она равнодушно пропустила её мимо своего внимания.

Верховный претор отошел от окна, взял один из стоявших вкруг овального стола мягких стульев, передвинул его на свободное пространство между столом и окнами и аккуратно, сохраняя спину прямой, с достоинством присел на него.

— Подойди ближе, — приказал он.

Голос у него был ровный, с вполне приятной глубиной и звучностью.

Элен подошла и остановилась метрах в трех от сидящего мужчины. Она не смела поднять глаза, всем своим естеством чувствуя как пристально и цепко её разглядывают.

— Ты знаешь кто я?

— Да, Ваша светлость, — ответила Элен. Ей было до того не по себе, что она чуть не присела в каком-то нелепом реверансе, как видела в фильмах про средневековых королей и рыцарей.

— И кто же?

Элен со страхом ощутила как промелькнуло желание съязвить, мол, неужели он сам не знает кто он такой, и еще сильнее вперившись в пол, торопливо проговорила:

— Герцог Этенгорский, верховный претор Агрона, глава Судебной Палаты.

— Подними глаза на меня.

Девочка, преодолевая внутреннее сопротивление, подчинилась.

Томас Халид какое-то время с интересом вглядывался в удивительные большие ярко-синие глаза ребенка.

— Ты знаешь зачем ты здесь?

— Да, Ваша светлость. Из-за моей способности видеть правду или ложь говорит человек.

— И ты действительно это можешь?

— Да, Ваша светлость.

Верховный претор чуть усмехнулся и удовлетворенно покачал головой.

— Говоришь вполне твердо. Это хорошо. Я очень надеюсь, что это нечто большее чем ярмарочный фокус.

— К фокусам это не имеет никакого отношения. Это моя естественная способность, как способность птицы летать, а кошки видеть в темноте. Она у меня с рождения. — Голос Элен прозвучал увереннее и она даже позволила себе обойтись без "вашей светлости".

Герцог смотрел на неё с любопытством.

— Хорошо. Ты готова к маленькому испытанию?

— Вполне.

— Мой возраст сорок девять лет.

— Вы лжете, — спокойно сказала Элен.

— Пятьдесят девять.

— Ложь.

— Пятьдесят пять.

— Ложь.

— Пятьдесят четыре.

— Ложь.

— Пятьдесят один.

— Это правда.

Томас Халид улыбнулся.

— Ты могла знать это заранее.

— Могла, — спокойно согласилась Элен, чувствуя себя все более уверенно. — Но вы ведь и не считаете это настоящим испытанием.

— Сходи к письменному столу и принеси мне бумагу, папку и карандаш, — приказал он.

Элен послушно исполнила, отметив про себя что на огромном столе из темно-красного дерева, уже всё лежало подготовленным. Приблизившись к герцогу, она передала ему принесенное, снова остро чувствуя как он пристально разглядывает её. Она вернулась на прежнее место.

— У тебя очень необычная куртка.

— Такие шьют в моей стране.

— И что это за страна?

— Макора.

— Никогда не слышал о такой.

— Так бывает, — грубовато ответила девочка и тут же прикусила язык, испуганно увидев как сверкнули на неё темные глаза герцога.

— Прошу прощения, Ваша светлость, — торопливо произнесла Элен.

— За что?

— За мою… дерзость.

Герцог чуть качнул головой, как бы принимая её извинение и посмотрел на белый лист, лежавший на твердой папке у него на колене.

— Отвернись, — потребовал он.

Элен повернулась лицом к стене с входной дверью. У стены стояли два роскошных кресла, маленький позолоченный столик, а на нем большие часы с чудесными фигурками незнакомых животных.

— Я написал слово: "дом", — сказал Томас Халид.

— Прошу прощения, Ваша светлость, но я должна обязательно видеть человека чтобы узнать лжет он или нет.

Герцог молчал, словно обдумывая услышанное.

— То есть одного звука голоса недостаточно?

— Совершенно недостаточно.

— Жаль. Это весьма ограничивает твое магическое умение.