Девочка и стол

Когда Джон и Лора Хадсоны вернулись домой, Септима сразу же побежала к родителям, дала им партитуру и сказала:

– Мама, папа смотрите, что я сочинила, позвольте мне сыграть для вас эту музыку! – девочка была полна надежд, она верила, что ноты могут что-то изменить, нужно только немного постараться.

Лора взяла листок с партитурой у дочери, взглянула на ноты и какое-то время молчала. Ее лицо выражало безразличие. Кажется, она не понимала, что нужно делать и размышляла о том, как бы поступила мисс Эмери.

– Септима, дорогая, послушай, это хм… хорошо, что ты пытаешься сочинять музыку, но тебе лучше сосредоточиться на исполнении программы для будущего конкурса. Из-за травмы тебе придется догонять конкурентов, – сухо сказала Лора.

Септима повернулась к папе.

– Дочка, если ты будешь тратить время на эти глупости, то поставишь крест на своем блестящем будущем, – разозлился отец девочки. – Разве ты не мечтаешь играть вместе с Королевским оркестром? Мы с мамой стараемся сделать все для тебя, чтобы исполнить твое сокровенное желания. Тебе может показаться, что мы неправы, но в конце ты скажешь нам «спасибо», когда будешь выступать с лучшими музыкантами мира перед лучшей публикой мира.

– Хорошо, – прошептала Септима и ушла к себе.

Деревянные причины

Девочка в красном платье открыла дверь в свою комнату. Ее лицо ничего не выражало. Никаких эмоций, но внутри все кипело. Септима спокойно выдохнула, закрыла дверь, и по ее щекам потекли слезы. Она упала как подкошенная, прислонилась к двери и тихо заплакала. Ей было больно.

Джек молчал.

Бывают такие моменты, когда лучше не трогать человека. Это был такой момент.

В тот день внутри Септимы что-то надломилось. Страх закрался в ее сердце, и девочка больше не показывала свою музыку никому, кроме Джека. Она узнала, что мир может быть очень жестоким, что даже самые любимые и дорогие люди могут сделать тебе больно.

– Глупости, значит, – проговорила Септима и уткнулась в колени, тихо плача.

Только Джек никогда не делал девочке больно. У него были на то веские деревянные причины.

Творческий путь тернист, любому – даже самому талантливому музыканту – приходится проходить через бесконечный коридор критики. Кого-то это ломает, а кто-то продолжает путь несмотря ни на что. Но есть и те судьбы, которые поглотил страх. Они закрываются от окружающего мира и начинают писать только в стол.

Джек, а представь…

Прошла неделя. Септима вернулась к рутинным занятиям на фортепиано. Мисс Эмери стала чаще появляться в доме, где всегда играла музыка. Правда, кое-кто этому совсем был не рад.

– Септима, эту часть нужно играть плавно, легко и нежно. Повтори еще раз.

– Ладно, мисс Эмери.

Девочка сыграла несколько раз фрагмент из «Полонеза №1» Ференца Листа.

– Уже лучше, но этого недостаточно… – начала мисс Эмери.

Что интересно, Септима продолжала играть даже тогда, когда Виктория Эмери затягивала свои речи про успех и пути его достижения, но не из-за неуважения. Отнюдь, девочка была бы рада перестать играть хоть на секунду, но мисс Эмери велела ей не тратить время впустую.

– Ведь что главное? Идти шаг за шагом к успеху, преодолевая трудности, исполняя сложные произведения так, как их задумал автор. В дальнейшем ты, конечно, сможешь привносить свой фирменный почерк в композиции, но до этого еще далеко. Так что уясни, пока ты играешь так, как я говорю, пока ты выкладываешься и ни на что не отвлекаешься, тебя ждет успех, но стоит сделать шаг в сторону – и тебя ждет горькое поражение, – продолжила мисс Эмери.

О боже, в этом доме живут одни фортепианные фанатики, вы бы еще пентаграммы из клавиш раскладывали на удачу, – подумала Септима и улыбнулась.

Прошло два часа, Виктория Эмери ушла. Септима вздохнула с облегчением.

Наконец-то, я думала, она никогда не уйдет, – девочка прекратила играть и пошла к себе в комнату.

Несмотря на спартанские условия тренировок, Септиму грела мысль, что она может тайно сочинять музыку, играть ее для Джека и выступать в легендарном Колизее Септимы. Если бы не это, девочка давно бы сдалась. У любого музыканта должна быть причина, чтобы двигаться вперед, превозмогая сложности.

– Привет, Джек, – Септима выглядела такой уставшей, что казалось, вот-вот рухнет и уснет.

Стук-стук, – скромно зашумел стол.

– Да, мисс «играй только по нотам» меня совсем загоняла.

Джек задумчиво постучал ящиком.

– Полонез Листа с пометками мисс Эмери. Джек, она ненормальная, она пишет в партитуре над фрагментами произведения какие чувства испытывал автор. Но хуже того, она требует, чтобы и я их показывала в своей игре. Такой бред, я просто с ног валюсь.

Стук-стук-стук.

– Я не знаю, Джек. Какая разница? Это не мое дело.

Стук-стук.

– Да помню я, что обещала. Вот не начинай, хорошо же общались. Все, я спать, с тебя название для новой песни, ночью подумай, а то у меня уже наклевывается мелодический образ, – Септима рухнула на кровать.

Стук-стук.